Ошибки и пути новоначальных. Беседа с о. Сергием Маруком

Господь сотворил этот мир, устроив его в определенном порядке. Нарушение порядка (например, вследствие своеволия человека) приводит к катастрофам. Развитие каждого человека тоже происходит в определенной последовательности (как часто от родителей можно услышать скорбное воздыхание об их чадах, дескать, в голову юного не вложишь разум зрелого человека!..). Наше духовное развитие в лоне Церкви также предполагает существование некоторых закономерностей.

В настоящее время в Церкви много людей не воспитанных в Ней с младенчества, а пришедших в  достаточно зрелом возрасте, будучи сложившимися личностями. В их семьях духовная преемственность была прервана. Ради чего такой человек приходит в Церковь? Как правило, ради собственного спасения. И придя в Церковь, осмысливая свою жизнь в свете Церкви Христовой, он понимает, что прежнюю жизнь в какой-то степени надо отсечь, и изменить в корне свое отношение к жизни…

Он пытается воплотить в своей жизни церковные идеалы, почерпнутые в основном из книг, проповедей и бесед со священником. И такой человек приходит к духовнику , и говорит: вот, батюшка, я такой-то и такой-то. И что мне делать, чтобы быть угодным Богу?

о.Сергий: Бывает. Не скажу, чтобы все так ревностно вопрошали, но бывает.

Часто в проповедях новоначальный слышит такие слова:  “Вне Церкви нет спасения”, “Церковь – врата рая”, “Небо на земле” и т.д. …

о.Сергий: Знаете, надо очень аккуратно обращаться с такими высокими формулировками, чтобы не делать из них идеологические штампы, которые подменяют реальную жизнь. Хотя по сути это, конечно, верные слова.

Внутренне этот человек еще не изменился, но помыслы и пожелания у него уже благие. И если он принимает слова, что “вне Церкви нет спасения”, то пытается свою жизнь изменить так, чтобы войти в Церковь. Жизнь у него уже сложилась к этому времени: есть некое культурное наследие, социальное, есть семья, близкие люди. И дальше часто реализуется ситуация, которую митрополит Антоний Сурожский охарактеризовал так: “Когда в семье кто-то становится праведником, все остальные становятся мучениками”.

Т. е. порой мы вместо того, чтобы пытаться изменить себя, только внешне пытаемся изменить свою жизнь, навязывая окружающим  людям несвойственный образ жизни, выполнение требований, не питаемых внутренним содержанием. Начинаем рьяно “воцерковлять” своих ближних, на самом деле таким образом только отталкивая их от Церкви.

А о своих страстях человек еще не ведает, не посчитал их еще, не назвал…

о.Сергий: Да, это очень распространенный в наше время, почти стандартный вариант.

Хотелось бы побеседовать на эту тему. Хотелось бы услышать сколько лет в среднем требуется, например, на то, чтобы узнать свои страсти, чтобы определить главную страсть. Кто-то из святых отцов указывает сроки примерно 10-15 лет на это.

Будучи знакомой с этапами духовного пути в лоне Церкви, и с какими трудностями мне придется столкнуться на каждом из них, я, возможно, осторожнее буду в назидании других. Кроме того, знание этих этапов возможно позволит понять, топчусь ли я на месте, двигаюсь ли по замкнутому кругу, или все-таки мое духовное развитие имеет положительную составляющую.

о.Сергий: Чтобы не занимать сейчас много времени, можно указать, например, книгу о.Анатолия Гармаева «Ошибки и пути новоначальных», в которой эти вопросы весьма подробно рассматриваются, приводятся характерные сроки. Если пересказать совсем кратко, то он описывает следующие известные  этапы вхождения человека в духовную жизнь, жизнь Церкви. Сначала на человека, еще далекого от Церкви, а то и вовсе некрещенного, таинственным, неведомым образом действует так называемая «призывающая благодать» – призывающая человека к Богу и внутренне, и через внешние обстоятельства. Если человек следует этому призыву и входит в жизнь Церкви – через таинство Крещения или входя в осмысленное участие в церковной жизни, то вначале, обычно, человека охватывает некое особенное воодушевление. Он чувствует близость Бога, любовь Божию. Ему открываются новые духовные пространства и измерения жизни. Ему видятся новые цели и задачи, его переполняют силы, его тянет на подвиги духовные (в основном, в области внешнего благочестия). Он с ревностью устремляется в церковную жизнь – ходит на службы, читает утренние и вечерние молитвы (по крайней мере, стремится), постится, читает Евангелие и разные духовные книги (благо, их в последние годы много появилось) ну и т.д... – многие из нас это все по своему недавнему прошлому хорошо помнят.

В этом состоянии человек обычно начинает всех кругом учить и просвещать. Да и как иначе, все кажется таким простым и очевидным: вот Бог – Господь Вседержитель, Которому никто и ничто в мире противиться не может, вот благодать Божия, «немощные врачующая и оскудевающие восполняющая», вот Церковь со службой и таинствами – что еще надо? – «Просите и дастся вам! Стучите и отворят вам!» «Приидите ко Мне все труждающиеся и обременные и Я упокою вас»...  «Все могу во укрепляющему меня Христе Иисусе!» – Какие еще проблемы?

Вам показалось, что я это все со злой иронией говорю? Скорее с печалью, потому что дана нам правда, которая должна быть нашей непрестанной внутренней правдой жизни, но увы... мы лишь с печалью, «задрав головы», взираем на эту сияющую правду из мрачных ям нашей повседневности. Впрочем, в моих словах действительно есть некоторая ирония, относящаяся к состоянию новоначального человека, который учит других, не научившись еще сам. Он еще не знает опытным путем, что бывает дальше. Он не знает, что на следующем этапе это состояние у него отнимется! Кстати, ирония на этот счет является, если так можно сказать, святоотеческой традицией, выраженной в одном из патериков следующим братским советом: «Если увидишь юного восходящего на небо, схвати его за ногу и стащи на землю».

В упомянутой книге о.Анатолия Гармаева приводятся и сроки, в которые все это обычно бывает. С этими сроками можно согласиться, но, конечно, (об этом пишет сам о.Анатолий) создавать некий духовный шаблон для всех тоже неверно. Потому что для одних людей что-то сразу становится очевидным, им много бывает дано, а другие всю жизнь будут по одному кругу ходить...  Сроки - это, скорее, нечто очень усредненное.

Но ведь еще в Ветхом Завете мы встречаем: мужчина не мог становиться священником, пока ему не исполнилось 30 лет…

о.Сергий: Да, это и наши канонические нормы, прописанные в Апостольских правилах: для священника 30 лет (хотя в современной практике эти нормы часто не соблюдаются). И в общем, такой подход, конечно, отражает некую правду. Исключения бывают, но в принципе это правильно, что в среднем варианте (каковым является большинство людей) в начале человек не должен себя считать познавшим все и имеющим право всех учить.

У о. Анатолия Гармаева, кажется, приводятся цифры 3—5 лет, когда проходит это первоначальное вдохновение, которое довольно многих посещает (хотя и не всех), при котором они и впадают в такой радикальный образ высказываний и действий, агитации. И это, с одной стороны, происходит от неопытности человека, с другой стороны – оттого, что он действительно глубоко переживает новую реальность, и ему все легко – и вечернее правило легко читать, легко поститься, часто на службы ходить. Но он забывает, что это не он такой молодец, а просто ему дано даром на данный момент, и что скоро у него это отнимется, и тогда сам по себе он ничего не будет являть достойного подражания. Этого многие люди не знают, пока не переживут потерю благодати. Они считают, что это дано им навсегда, что они подвижники…

Им и правда легко, им все легко. Не потому, что они какие-то избранные люди, но так устроено, в этом есть свой воспитательный смысл, который, может быть, заключается еще и в том, чтобы человек на самом деле, в своей душе опытно познал это состояние, почувствовал его, узнал точно, что это возможно. Зачем? Может быть, именно для того, чтобы когда это отнимется от него, он не отчаялся совсем, но знал и помнил, что это состояние духа все-таки возможно для него, потому что ведь это было с ним.

Кстати, этим вопросом посреди своих великих страданий задавался библейский Иов Многострадальный: «На что дан свет человеку, которого путь закрыт, и которого Бог окружил мраком?» (Иов 3, 23). Он знал и любил Бога, он хорошо помнит это, и вот, как ему кажется, вдруг лишился любви Божией. Он знает, что Бог есть, он помнит, что Бог был рядом с ним, благословляя его во всем, и вот этого нет, и необъяснимость такого действия со стороны Бога, такой перемены отношения Бога к Иову – самое мучительное из всех страданий Иова, потеря близости Божией – самая большая из всех его потерь.

Мы знаем, чем закончились эти испытания – гораздо более глубоким познанием Бога, Его любви и премудрости. К сожалению, чаще всего для этого понимания нужны бывают страдания. Не Богу они нужны – Его Свет  всем светит,  добрым и злым, Его любовь всех желает спасти и обнять, но человеку трудно бывает в это поверить, это вместить, и для преодоления самого себя, своих заблуждений, своих неправд и внутреннего мрака, с которым мы так сроднились от рождения, нам нужны бывают страдания, или еще иначе можно сказать, что эти страдания – следствия той перемены, которая в нас совершается, следствие лечения тяжких болезней нашей души.

Возможно, тоже и с новоначальными. Они не знают еще многого, а, главное, не знают себя, не видят себя. Им еще пока не с чем сравнивать (разве что с опытом жизни до обращения, но это – совсем другой опыт, там человек еще не познал явного действия благодати). Это такое своеобразное состояние, когда, с одной стороны, человек действительно все это (т.е. действие благодати) чувствует реально, с другой стороны, он заблуждается относительно себя, потому что себя не познал.  Не познал, что такое немощь человека и как в этом состоянии нужно жить.

По причине этого незнания поучение других в таком состоянии бывает, как правило, бессмысленно и вредно. Других новоначальных поучать – какой смысл? – Они и сами тебя готовы научить «всей премудрости духовной»; да и не слушают они, обычно, в таком состоянии разумные слова, потому что пока еще в них не нуждаются, им пока еще и так хорошо. Ну а тех, кто нуждается, кто чувствует, что потерял благодать, кто находится в глубоких и острых страданиях, в унынии или близок к отчаянию, так их вдохновенные новоначальные чему могут научить? Они ведь еще не знают что такое потеря благодати, они еще не научились непростому и долгому делу стяжания ее. Если же они берутся внешних (т.е. совсем далеких от церковной жизни) учить, обращать и проповедовать, то не знаю – возможно, через них кто-то что-то полезное и услышит. Но поскольку в новоначальных людях много рвения, вдохновения и порыва, а мало опыта – опыта любви к конкретному человеку, то часто в таком состоянии проповеднического вдохновения реального человека, стоящего перед тобой и пытающегося тебя услышать, ты и как раз и не замечаешь, не понимаешь, не видишь что ему нужно сказать и как. Ну и получается соответственный результат... В некоторых случаях даже вспоминаются слова апостола: «Ради вас имя Божие хулится у язычников».

В результате получается грустная картина: самые неопытные, новоначальные, являются самыми бойкими и энергичными. Но проходит время, и куда девается энергия и бойкость? Новоначальные назидают, а люди, имеющие церковный опыт, уже больше молчат, то ли понимая свою греховность, то ли пребывая в состоянии уныния…

о.Сергий: Грустная. Особенно, если в состоянии уныния…

Новоначальные родители, обратившись к Богу, к Церкви, начинают очень ретиво воцерковлять и научать своих маленьких детей (да и взрослых детей тоже), и на этом пути, конечно, допускают ошибки… На определенном этапе вдруг в детях обнаруживается двуличие. А в более позднем возрасте – часто и уход из Церкви…

о.Сергий:Об этом тоже немало, на мой взгляд, поучительного говорится в книге о.Анатолия. Он ведь, как известно, специалист в области воспитания. Впрочем, в наше время появились и другие книги на эту тему, ценные, как кажется, тем, что пытаются осмыслить опыт последних десяти лет нашей церковной жизни. В общем, это, конечно, особая очень важная и большая тема. Об этом нельзя не думать и не беспокоиться, потому что здесь, как мне кажется, уже было совершено и, к сожалению, дальше совершается множество ошибок, с последствиями трагическими не только для детей, но, конечно, и для их родителей, да и для всех нас. Возможно, эти трагедии кажутся очень жестоким способом воспитания людей – и детей, и родителей. Но что же делать, если все другие способы уже не действуют? Что делать, если иначе люди (быть может, даже скорее родители, чем дети, ибо дети еще только учатся жить), упорно не хотят видеть реальности и желают жить своими желаниями, представлениями и страстями, игнорируя законы духовной жизни, законы Божии?! Тогда и получается, что, говоря словами одного поэта: «юность – это возмездие», возмездие предшествующему поколению. И самое печальное, когда все это совершается с людьми, ходящими в храмы.

Да, можно сказать, что много неразумного творят родители-неофиты, искренне пытаясь втиснуть своего ребенка в некие рамки церковной жизни. Они искренне желают ему спасения и влекут его в церковную жизнь, но как-то часто упускают при этом из внимания, что это радостное вдохновение от церковной жизни испытывают они, а то и только лишь кто-то один из родителей, или, например, бабушка. А ребенок может совсем этого и не чувствовать, или чувствовать как-то совсем иначе, по-своему.

Ребенок до поры, возможно, и будет ходить и терпеть, потому что это родители, которым он доверяет, потому что «так надо», потому что, в конце концов, ребенок может быть просто беззащитен... Ну а потом – сами знаем что потом бывает, видели... И часто тут склонны обвинять или детей, или окружающий мир, а по совести-то себя обвинять надо!  Это ведь мы сами по скудости своей любви пытались втиснуть их человеческую личность в некие наши умозрительные схемы, часто при этом эту личность уродуя или ломая, и не показав ей, не научив главному – жизни в любви. Вот этот-то урок, вот это духовное состояние родителей, их подлинный строй жизни ребенок главным образом и усваивает, а вовсе не те правильные слова о Боге, которые родители при всей неправде своей собственной жизни произносят.

Если верить о.Анатолию Гармаеву, то дети примерно до 12 лет обращены к родителям и (во многом бессознательно) запечатлевают то, что видят, в чем живут.  А потом начинается самостоятельность действий, проявление того, что они запечатлели. И кто тут виноват? Да, родители ходили в церковь, молились, постились, водили с собой ребенка (по началу-то все это легко, и само собой разумеется). Но если это было только внешне, если это было только лишь действие в них начальной благодати, а сами они внутренне при этом не изменились, оставшись в том греховном и страстном строе жизни, в каком и были (что, к сожалению, нередко и оказывается по прошествии начального благодатного периода), то их внутреннее состояние ребенок вполне и усвоит. И по достижении определенной самостоятельности (точнее сказать определенного уровня своеволия), начинает этот усвоенный внутренний строй души проявлять, вырываясь из того действительно мучительного двуличного состояния, в котором находился. Тут начинаются и конфликты, и отход (или вообще уход) от церковной жизни. Конечно, имеет значение и то, какая церковная жизнь, скажем, в приходском храме, окружает этих мучительно чего-то ищущих и так остро чувствующих подростков, какой строй этой жизни, каково отношение к человеку в этой жизни.  Но, впрочем, это уже другая тема.

(Продолжение следует)

Беседовала Людмила Климова