Канон Рождества Христова

Каждый день Православного календаря неповторим. Особое место в богослужении занимает канон. Слово «канон» означает некую норму, правило, порядок. В приложении к канону утрени — это сложное многострофное произведение, жанр Церковной гимнографии, сложившийся в VII столетии.

А уже в следующем, VIII веке, Православная сокровищница обогатилась певческими канонами Рождества Христова двух великих гимнографов — святых Космы Маюмского (первый канон) и его брата Иоанна Дамаскина (канон второй).

Составляющие канона — песни — рассказывают нам о празднуемом событии в самых разнообразных ракурсах, а поскольку разделы канона достаточно кратки, то в них ясно и лаконично передается особое праздничное настроение Рождества.

Самым ярким эмоциональным «камертоном» для молящихся, конечно же, являются ирмосы (греч. εἱρμός — сплетение, связь, образец) — песнопения-зачины, служащие связкой между событиями и прообразами Ветхого и Нового Заветов; а также выступающие поэтическим образцом для последующих песнопений канона, называемых тропарями.

В соответствии с древневосточной богослужебной традицией, ирмосы первого канона (Космы Маюмского, иерусалимского Сладкопевца) исполняются задолго до самого праздника Рождества, уже со дня празднования Введения во Храм Пресвятой Богородицы (4 декабря по н. ст.). Так возникает таинственная символическая связь между событием Введения — началом подготовки Марии к Ее будущей миссии — рождению Спасителя — и самим Рождеством Христа.

Святой Иоанн Дамаскин (родовое имя Мансур, т. е. «победительный») (ок.675–ок.754), память совершается 4/17 декабря. Учитель Церкви, выдающийся богослов, философ и гимнограф; его называют последним представителем греческой патристики. Известные нам его жития составлены намного позднее времени его жизни, и в жизнеописаниях св. Иоанна Дамаскина есть расхождения. Родился он в Дамаске, в христианской семье. Получил энциклопедическое образование в греческом духе, по преданию, его соучеником был отрок Косма (впоследствии Косма Маюмский), а учителем — пленный инок из Калабрии (тоже по имени Косма). Отец, Сергий Мансур, был высокопоставленным чиновником при арабском халифе, и после смерти отца Иоанн унаследовал его должность. Богословские интересы у него пробудились очень рано. Еще в Дамаске он прославился решительной защитой иконопочитания и обличением иконоборцев. Ему принадлежат знаменитые слова (числом три) «Против отвергающих святые иконы». В житии преподобного Иоанна рассказывается, как император Византии Лев Исавр, разгневанный на Иоанна за его сочинения против иконоборцев, отослал халифу подложное письмо, из которого становилось известно о якобы готовящемся заговоре и о намерениях Иоанна Дамаскина свергнуть халифа. Иоанн был заключен в тюрьму, и ему была отсечена правая рука. Находясь в заточении, он долго молился перед иконой Божией Матери, и его рука чудесным образом стала целой и здоровой. О совершившемся чуде узнал халиф, который после повторного рассмотрения дела убедился в невиновности Иоанна. В благодарность Божией Матери Иоанн Дамаскин заказал из серебра изображение кисти руки и прикрепил ее к иконе. Эта икона получила название «Троеручицы».

Косма Иерусалимский, Косма Маюмский — византийский церковный поэт VIII века. Считался братом Иоанна Дамаскина, вместе с которым переехал из Дамаска в Иерусалим и с 732 г. стал монахом в монастыре Святого Саввы. В 743 г. Косма стал епископом Маюмским (недалеко от г. Газа); год его смерти неизвестен. Почитается в Православной Церкви в лике преподобных, память совершается 12/25 октября.

Вместе со своим сподвижником Иоанном Дамаскиным является автором многочисленных канонов, вошедших в богослужение Православной Церкви. К их числу относятся каноны на праздники Преображения, Троицы, Сретения, Успения Богородицы, Богоявления, Воздвижения Креста Господня, Входа Господня в Иерусалим, прославление Богородицы «Честнейшую Херувим» и др.

***

Изначально древнегреческое слово «канон» (ὁ κανών) означало критерий и норму всякого рода прямизны — линейку, отвес, ватерпас и т. п. В этом смысле в славянском языке ему соответствуют термины: правúло (‘руль’, ‘отвес’), мерúло (‘мерный шест’). Со временем это же слово приобрело более широкое значение — ‘прáвило’, ‘норма’, ‘регламент’. В литургических памятниках V-VIII вв. словом «канон» обозначается также совокупность избранных текстов для чтения и пения на церковных службах.

Песненный канон

В VII веке в Церкви начинает формироваться новый богослужебный жанр — канон песненный, или певческий, то есть определенное правило пения гимнов Священного Писания. Оно подразумевает исполнение девяти этих гимнов (а по-славянски — песней) в соединении их с тропарями (от греч. ὁ τρόπος — ‘фигура речи’, ‘троп’, ‘поэтический оборот’) — поэтическими текстами, в которых идеи и образы каждого гимна интерпретируются в соответствии с темой празднуемого события. Комплекс библейского гимна в сочетании с тропарями получил наименование «песнь канона» (греч. ἡ ᾠδὴ τοῦ κανόνος).

В каждой из девяти песней канона связь с текстом библейского гимна обеспечивается посредством начального и главного тропаря песни — ирмоса, который служит каноническим образцом (моделью) для исполнения остальных тропарей той или иной песни канона.

Таким образом, певческий (или гимнографический) канон представляет собой сложную музыкально-поэтическую композицию, в которой стихи древних библейских гимнов чередуются с новосочиненными тропарями, воспевающими тот или иной христианский праздник или повествующими о жизни и трудах великих подвижников веры и благочестия — святых. Сегодня, как правило, во время исполнения канона стихи библейских гимнов не поются. Их заменяют короткими припевами (Слава Тебе, Боже наш, слава Тебе!, Пресвятая Богородице, спаси нас! и т. п.).

Катавасия

Когда с течением времени песненный канон окончательно утвердился в богослужебном обиходе, ирмосы некоторых праздничных канонов были выделены в особые группы, образовав самостоятельный жанр — катавасию. Катавасией (от греч. ἡ κατάβασις — ‘схождение вниз’) они были названы потому, что для их торжественного исполнения в конце каждой песни канона певцы обоих церковных хоров (по-славянски — ликов) сходили со своих обычных мест и соединялись в один хор в середине храма.

Ирмосы рождественского канона Космы Маюмского как раз и исполняются в качестве катавасии, начиная с праздника Введения.

На сочинение этого канона автора вдохновила праздничная проповедь одного из величайших отцов Церкви IV в. — святителя Григория Богослова, а именно — его «Слово на Богоявление или на Рождество Спасителя». Поэтическое начало этого Слова стало ирмосом первой песни канона: «Христос раждается, славите…»

Как сказано выше, ирмос каждой песни канона должен быть тематически связан с поэтикой соответствующей песни Священного Писания. Первой библейской песнью считается победный гимн пророка Моисея «Поем Господеви, славно бо прославися…» (Исход 15: 1–19). Таким связующим звеном в первом ирмосе оказывается его последний стих — «яко прославися». Он совпадает с верховным образом пророческого гимна — Господом славы, некогда избавившем Свой народ от египетского рабства. Теперь же Господь со славой воплощается (рождается, как смертный человек, оставаясь Богом) для того, чтобы избавить все человечество от рабства у греха.

Второй библейский гимн — обличительная песнь Моисея из книги Второзакония (32: 1–43). Она была воспета пророком по велению Бога в обличение прошлых и будущих тяжких прегрешений богоизбранного народа. В состав канона эта песнь включается только в периоды Великого поста и Пятидесятницы, а в остальное время канон состоит из восьми песней: 1, 3–9.

Песнь третья — это гимн Анны, матери пророка Самуила (1 Царств 2: 1–10). В ирмосе Космы Маюмского представлен центральный образ этого гимна — рог, древний библейский символ могущества, силы, достоинства:

«Прежде век от Отца

рожденному нетленно Сыну…»

Пророчество Аввакума о Богородице как о Горе Божией, осененной благодатью свыше (Аввакум 3: 2–19), воплощено в поэтике ирмоса четвертой песни:

«Жезл из корене Иессеова,

и цвет от него Христе…»

По учению Церкви, послание к падшему человечеству Христа-Спасителя, примиряющего грешного человека со Святым Богом, было предопределено на Предвечном (состоявшемся еще до начала бытия мира) Совете Святой Троицы. Именно поэтому в пророчестве Исаии Христос назван Ангелом Великого Совета и Князем мира (примирения) (Исаия 9: 6).

Пятый библейский гимн взят из той же книги Исаии (26: 9–20), в которой пророк из глубины ночного мрака (символ человеческого мира зла и греха) приветствует грядущий рассвет как образ пришествия Христа, дающего людям мир с их Создателем и свет познания истинного Бога-Отца:

«Бог сый мира, Отец щедрот,

великаго совета Твоего Ангела,

мир подавающа послал еси нам…»

Замечательный пример тропаря-метафоры представляет ирмос шестой песни в его поэтической интерпретации шестого библейского гимна — молитвы пророка Ионы (Книга Ионы 2: 3–10). Как пророк чудесным образом избежал тления и смерти, на три дня оказавшись в брюхе кита, так и Сын Божий Иисус, родившись от Девы Марии, непостижимо сохранил Ее девство:

«Из утробы Иону младенца

изблева морский зверь, якова прият:

в Деву же всельшееся Слово

и плоть приемшее…»

Поэтика ирмосов седьмой и восьмой песней канона обращается к образам гимна трех еврейских юношей, своей непреклонной верой в единого Бога обративших жар пламени раскаленной печи в прохладу росы (Книга пророка Даниила 3: 26–88):

«Отроцы, благочестию совоспитани,

злочестиваго веления небрегше,

огненнаго прещения не убояшася,

но посреде пламене стояще пояху…»

Тропарь ирмоса восьмой песни — также метафора. Он прославляет Бога, чудесно сохранившего Марию от опаления огнем божественной природы Ее Сына так же, как прежде сохранил трех юношей в бушующем пламени печи вавилонской:

Наконец, ирмос девятой песни передает восхищение песнописца от созерцания дивной мистерии — явления Неба на земле при рождении Спасителя:

«Таинство странное вижу и преславное:

небо, вертеп: престол херувимский, Деву…»

Ирмосы второго рождественского канона — преподобного Иоанна Дамаскина — в большинстве храмов сегодня не исполняются. Канон этот написан византийским ямбическим стихом, и его прозаический славянский перевод не передает всей красоты этой высочайшего уровня церковной поэзии.

В качестве задостойника (песнопения, заменяющего привычное «Достойно есть» в праздничные периоды) на Божественной Литургии звучит лишь ирмос девятой песни канона Дамаскина, предваряемый припевом: