Старец Иосиф Исихаст (1899–1959)

Геронда Иосиф Исихаст (Спилиот, Пещерник) был тем редким монахом, который с самого начала своего отречения от мира получил полноту Божественной Благодати, Благодать совершенных...

В первые месяцы после прихода на Святую Гору, когда он находился в Вигле, уединенной местности неподалеку от афонской Великой Лавры, он обрел бесценный Небесный дар — посещение Божественного Света и одновременно непрестанную умную молитву. Свою жизнь старец Иосиф Исихаст посвятил опытному познанию Божественной Благодати и стяжанию ее.

Приснопамятный старец Иосиф Ватопедский был великим исихастом и подвижником. Заведенный им порядок аскетической жизни (устав, типик) складывался на примерах великой подвижнической жизни старца Даниила из келлии святого Петра в Криа Нера (это около скита Керасиа) и старца Каллиника Исихаста, жившего на Катунаках.

Канонизирован как местночтимый святой на Афоне.

Старец Ефрем Филофейский «Мой Старец Иосиф Исихаст и Пещерник»

Умная молитва была главным занятием Старца. Все свои силы он отдавал возделыванию этой молитвы. Вся его деятельность и забота была направлена на то, чтобы ум упокоился в молитве. Как он сам писал об этом в одном из своих писем: «Умная молитва для меня как ремесло для каждого человека, ибо я тружусь над ней более тридцати шести лет». Таким образом, на протяжении всей своей монашеской жизни он трудился, постоянно восходя от степени в степень. Молясь настойчиво и упорно с одной стороны и с сокрушением и смирением с другой. Весь его день был подготовкой к ночной молитве.

У человека одна задача — стучать с упорством, терпением и смирением в дверь молитвы. Открыть же эту дверь — дело Бога, и Он вознаграждает молящегося или нет. Если же он не имел от умной молитвы посещения Божия, то Старец поступал следующим образом. Он начинал тихо напевать тропари из чина пострига в монашество, такие как: «Объятия Отча…» или другие какие-либо тропари из чина погребения. Таким образом, Старец давал уму отдохнуть и отражал демонские нападения, направленные на то, чтобы спровоцировать рассеянность и тем привести его в расстройство. И опять принуждал свой ум не выходить из сердца, чтобы пребывать в молитве. Желающий спастись изобретает для этого пути и способы, чтобы помочь душе в ее исканиях и единении с Богом. Однако, если ни импровизированная молитва, ни псалмопение, ни принуждение ума не давали результатов, то он переходил к другому способу. Начиная размышлять о смерти, о распятии Христовом, о Страшном Суде, о Втором Пришествии, об аде и Рае. О том, как придет Христос, как придут Ангелы, как восстанут мертвые, как взойдут на облака.

Во всю свою жизнь не занимался ничем другим, кроме как поверял совесть, советовался и оказывал послушание. Таким способом он постепенно совершенно избавился от страстей и пришел в меру, когда совесть уже совершенно не обличала его ни в чем. Отсюда искренность и простота в молитве, отсюда предощущение Рая.

И поскольку погашал все духовные свои повинности, спал очень мало, лишь для отдохновения своего многострадального тела. Встав от отдыха, начинал свое послушание, говоря молитву умом вслух непрерывно, как это передали нам премудрые отцы: «Работай, тело мое, чтобы есть, ты же, душа моя, трезвись, чтобы спастись». Говорил молитву не переставая, ничего другого и знать не хотел. Когда приходили праздники или Воскресный день, не работал. Но читал жития святых и плакал, не останавливаясь.

Человек двойственен по своей природе, состоит из души и тела. Одевается также снаружи и изнутри. Обнажается извне и внутренне. Питается вещественной едой и духовной. Если внутри человек не меняется, внешность его ничего не стоит. «Очисти сперва внутренность чаши и блюда, тогда сделаются чистыми и снаружи», — говорит Евангельское слово. То есть очисти изнутри, исправь свои помыслы, очистись от всех страстей, покайся и смирись, тогда удостоверишься, что все твои внешние действия будут правильными и чистыми.

Слово Старца всегда было побуждением к подвигу на молитве. <…>

Из главы «В скиту Малой Анны»

На северо-западной стороне Афона на крутом, поросшем густой растительностью склоне, на высоте около 300 метров над уровнем моря находится прекрасный скит Святой Анны. Он состоит из калив, расположенных лесенкой на «пезулях» (огражденных камнями террасах), одна за другой, и большей частью скрытых красивейшими каменными дубами и серо-зелеными скалами. В то время скит насчитывал около двухсот отцов. Здесь же находится самая большая часть мощей св. праведной Анны, матери Пресвятой Богородицы.

На расстоянии получаса пути от скита Святой Анны находится скит, называемый Малая Святая Анна. Речь идет об одном небольшом аскетическом поселении, которое состоит всего-навсего из пяти калив и имеет дочернее отношение к скиту Святой Анны.

Это место имеет более мягкий климат, потому что большой каменный утес на севере защищает от холодного воздуха, спускающегося с вершины Горы. Старец Иосиф и о. Арсений уже слышали от старых монахов скита о том, что существуют какие-то неприступные пещеры в предгорьях скита Малой Святой Анны. Они искали эти пещеры и с большим трудом нашли на одном неприступном склоне. <…>

Когда-то давно в этих пещерах уже подвизались несколько русских аскетов, может быть два-три, и от них остались два небольших резервуара для воды.

Имеется в виду одно очень уединенное место, известное немногим. Это было достаточно тесное место, более похожее на гнездо орла. С одной стороны оно было ограничено скалой, а с другой — отвесным утесом. Старцы были очень утешены найденным местом, ведь в нем царило беспредельное безмолвие. Таким образом, в январе 1938 года они перенесли на плечах свою бедную одежду и немногие книги и переселились в эти две пещеры.

Когда старцы достигли нового места, они не нашли там ничего, кроме двух резервуаров.

Они очистили резервуары, как могли, и прилепили желоб к скале, чтобы собирать дождевую воду, потому что нигде поблизости не было источника. Небольшого количества воды, которое они собирали, еле-еле хватало только для самых необходимых нужд. <…> О. Арсений издалека носил воду на своих плечах.

Однажды был знойный день, и Старец огорчился о бремени о. Арсения. Он стал молиться Богородице, говоря Ей: «Умоляю Тебя, Пресвятая Госпоже моя, устрой нам немного воды, потому что уж очень тяжкие труды несет о. Арсений». И тотчас услышал какой-то шум из-под прилегающей скалы. Поднимает глаза — и что же он видит! Скала источила воду, которая стекает вниз капля за каплей. Они подложили какой-то лежащий под рукой сосуд, и он наполнился. Воды было достаточно, и о. Арсений с тех пор был избавлен от тяжелой доставки воды издалека. Был или нет старец Иосиф неким вторым Моисеем, который силой молитвы источил воду из скалы?

В одной пещере построили одну каливочку, а в другой — маленькую церквушку. В строительстве помог и известный о. Ефрем Катунакский, который носил на спине красную глину от Карули, богатой пещерами с глиной. О. Арсений делал кирпичи, а о. Ефрем успевал доставлять глину так быстро, чтобы не возникло задержки в работе, и в то же время не забывал о нуждах своего собственного старца.

Чтобы не разговаривать между собой, отцы решили сделать три отдельные каливочки. <…> Эти каливы были столь малы, что с большим трудом могли служить только самым необходимым нуждам старцев. Площадь келеек была примерно 1,5 на 1,8 метра. <…>

В недрах такой каливы, которая источала запах земли подобно могиле, каждую ночь старец Иосиф совершал свое бдение — 8-10 часов умной молитвы. Когда же он закрывал дверь, то оказывался в Божественном Мраке, и даже воздух не проходил внутрь. Настоящее мученичество!

Изложение монашеского опыта. Из писем Старца Иосифа к монашествующим и мирянам

«Ничто другое не может так помочь утишить гнев и все страсти, как любовь к Богу и всякому сочеловеку. С помощью любви побеждаешь легче, чем с помощью других подвигов.

При этом, подвизаясь, не чувствуешь боли, когда над умом господствует любовь. Поэтому любовь не ослабевает, так как кормило души ты всегда направляешь к ней. И если что-то случится, выкрикиваешь условленные слова: «Ради любви Твоей, Иисусе мой, сладкая Любовь, переношу оскорбления, поношения, несправедливости, труды и все скорби, все, что бы со мной ни случилось». И сразу, как это подумаешь, бремя боли облегчается и бесовское огорчение исчезает.

И поверь тому, что я тебе скажу. Однажды из-за следующих одно за другим страшных искушений мной овладели печаль и уныние. И я судился с Богом, как обиженный.

Что Он ввергает меня в столь многие искушения, нимало их не сдерживая, чтобы я хоть перевел дух. И в этом огорченном состоянии я услышал внутри себя голос, очень сладкий и очень отчетливый, полный глубочайшего сострадания: «Ты не вытерпишь всего этого ради Моей любви?» И при звуке этого голоса я залился слезами и каялся в унынии, которое мною овладело. Не забываю никогда этот голос, столь сладкий, что сразу исчезло искушение и все уныние.

<…> Рассказал мне еще тот брат, что однажды была у него печаль из-за какого-то брата, которому он советовал, а тот не слушался, и у него была из-за него большая печаль. И, молясь, он пришел в исступление.

И видит Господа, пригвожденного ко Кресту, всего осияваемого светом. И, подняв главу, Христос повернулся к нему и говорит: «Посмотри на Меня, сколько Я претерпел ради любви к тебе! А что ты претерпел?»

И при этих словах исчезла печаль, он наполнился радостью и миром, и, изливая источники слез, удивлялся и удивляется снисхождению Господа, Который попускает скорби, но и снова утешает, когда видит, что мы унываем.

Поэтому не унывай, не печалься в скорбях и искушениях, но любовью нашего Иисуса облегчай гнев и уныние.

И ободряй себя, говоря: «Душа моя, не унывай!» Ибо малая скорбь очищает тебя от многолетней болезни. Но вскоре она уйдет. И это так же истинно.

Искушения… Чем меньше у нас терпения, тем более сильными кажутся искушения. И чем больше привыкает человек их терпеть, тем слабее они становятся, и он преодолевает их без труда. И делается твердым, как скала.

Итак, терпение! И то, что сейчас тебе кажется трудноисполнимым, когда пройдут многие годы, само придет к тебе в руки, и ты будешь владеть этим как своей собственностью, не понимая, откуда это взялось.

Поэтому трудись сейчас, в молодости, не говоря: «Почему?» — и не унывая. И когда состаришься, пожнешь урожай бесстрастия. И будешь недоумевать, откуда у тебя взялись такие прекрасные колосья, хотя ты не возделывал землю! И стал богатым, не достойный ничего! И все твои ропот, преслушание и уныние вырастили такие плоды и благоуханные цветы!»