К 50-летию преставления свт. Иоанна (Максимόвича) Краткая история Русской Православной Церкви Заграницей

Составлена свт. Иоанном Шанхайским и Сан-Францисским (память 2 июля)

В 2007 году произошло великое событие: воссоединение двух частей Русской Церкви, находившихся до этого вне евхаристического общения. В советское время мы очень мало знали друг о друге. Существовали различные мифы, например, о «красных» священниках в СССР или о «хорошо устроившихся» на Западе. Наконец разделение было преодолено, и мы увидели, сколь духовно богата оказалась жизнь и там, и здесь.

Свт. Иоанн (Максимович), принадлежавший к РПЦЗ, поминал в алтаре Московского Патриарха и молился о соединении Церкви. Он оказался одним из самых значимых иерархов для истории всей Русской Церкви ХХ века и оставил нам в наследство множество своих трудов, проповедей, благих дел.

Русская Зарубежная Церковь есть часть Русской Церкви, находящаяся вне границ Российского государства и в настоящее время возглавляемая Первоиерархом и Архиерейским Синодом, избранным Собором епископов Русского Зарубежья.

Русская Церковь имеет свою заграничную часть уже около двух веков. Проповедь христианства языческим племенам Азии повлекла создание Миссий, сделавшихся с течением времени епархиями в Китае и Японии.

Продолжением проповеди в Азии явилось распространение православия среди языческого населения Алеутских островов и Аляски, создание Миссии для Северной Америки, а затем епархии. В Западной Европе, начиная с XVIII века, устроялись церкви, сначала при Российских посольствах, а затем и отдельно от них, в местах, посещаемых русскими при поездках за границу. Все эти церкви считались состоящими в епархии митрополита Петроградского и в последнее перед революцией время находились непосредственно в ведении его викария, епископа Кронштадтского. <…>

После крушения монархии Русская Церковь продолжала внутри и вне России пользоваться прежними правами. Но так продолжалось недолго. Вскоре начались гонения на нее. Коммунистическое правительство, пришедшее к власти, поставило себе целью искоренение всякой религии, которая по марксистскому учению является предрассудком и суеверием. <…> Началось закрытие церквей, преследования и убийства священнослужителей, перешедшие затем в систематическую борьбу с Церковью с целью ее уничтожения.

Предвидя возможность лишения свободы высшей власти Русской Церкви и невозможность для отдельных частей Русской Церкви сноситься с ней, возглавлявший ее тогда Патриарх Тихон отдал распоряжение, чтобы в частях, отдельных от Центрального Управления, создавались временные Церковные Управления под главенством старейших иерархов, находящихся там. В то время уже были созданы Церковные Управления в местах, не имевших отношений с Москвой во время гражданской войны, внутри самой России (на Юге России) и в Сербии. Когда же последовал Великий Исход русских из своего Отечества после поражения войск, боровшихся с коммунистической властью, тогда оказалось за границей и Высшее Церковное Управление Юга России, возглавляемое известным всему православному миру митрополитом Антонием (Храповицким).

Прибывшие в Константинополь иерархи немедленно обратились к Местоблюстителю Вселенского престола блаж. памяти митрополиту Прусскому Дорофею с просьбой разрешить им продолжать окормлять свою русскую паству. Разрешение было им дано актом от 29 декабря 1920 года. В начале следующего, 1921 года, по приглашению Сербского Патриарха Димитрия, митрополит Антоний переехал в Сербию, и туда же перешло Высшее Управление Русской Церкви Заграницей. Вокруг него объединились тогда все русские архиереи Русской Церкви, все части Русской Церкви вне границы Российского государства. Церкви, находившиеся во владении викария Петроградского митрополита, Временным Высшим Церковным Управлением были поручены архиепископу Евлогию. Это назначение было утверждено затем Патриархом Тихоном. Духовные Миссии на Дальнем Востоке (Китай и Япония), а также епископы, переселившиеся из России в Маньчжурию, признали себя подчиненными образовавшемуся Церковному Управлению Заграницей. Согласно желанию Патриарха Тихона, тем же Управлением в Америку был назначен один из епископов, прибывших с Юга России в Константинополь (митрополит Платон). Также подчинились Высшему Церковному Управлению наша духовная Миссия в Иерусалиме и протопресвитер в Аргентине. <…> В ноябре 1921 года в Сремских Карловцах, в Югославии, состоялся Первый Заграничный Собор, в котором кроме 24 епископов приняли участие представители клира и мирян. <…> Собор обратился к Генуэзской конференции с просьбой не поддерживать большевистскую власть и помочь русскому народу освободиться от нее.

<…> Под сильным давлением советского правительства Патриарх Тихон подписал указ об упразднении Высшего Церковного Управления, поручив митрополиту Евлогию позаботиться об образовании нового Управления. После этого Патриарх Тихон был немедленно арестован.

Руководствуясь прежним его распоряжением от 7/20 ноября 1920 года, заграничные архиереи собрались 31-го августа 1922 года и постановили закрыть Высшее Церковное Управление, а вместо него избрать Архиерейский Синод. Председателем его избран был, как старший по сану, занимавший старейшую русскую кафедру и являвшийся единственным, кроме Патриарха, постоянным членом Российского Синода, митрополит Киевский Антоний.

Вся Русская Церковь подчинилась Архиерейскому Синоду, как раньше Высшему Церковному Управлению, и избранный Архиерейский Синод стал признанной церковной властью за границей. Архиерейский Синод и Собор продолжали считать себя и подведомственные им церкви неразрывной частью Русской Церкви. По русскому обычаю, во всех русских церквях за границей возносилось за богослужениями имя Патриарха Тихона, а после него имя возглавителя Церкви Заграницей — митрополита Антония.

<…> После кончины Патриарха Тихона в 1925 году Русская Заграничная Церковь признала Местоблюстителем Патриаршего Престола митрополита Крутицкого Петра, однако вскоре он был арестован и сослан советской властью за твердость и нежелание сделать уступки безбожной власти. Церковь в России и в Зарубежье продолжала считать его своим главой, и имя его возносилось за богослужением во всех храмах. Заместителем стал митрополит Сергий. К этому времени в среде заграничных русских иерархов возникли некоторые разногласия, и митрополит Евлогий обратился к митрополиту Сергию с просьбой о помощи. Это позволило митрополиту Сергию высказать свой взгляд на положение заграничной части Русской Церкви. Обращаясь общим письмом к епископам, находившимся за границей, 12 сентября 1926 года он пишет: «Дорогие мои святители. Вы просите меня быть судьей в деле, которого я совершенно не знаю… Может ли вообще Московский Патриарх быть руководителем церковной жизни православных эмигрантов… Польза самого церковного дела требует, чтобы вы общим согласием создали для себя центральный орган церковного управления, достаточно авторитетный для разрешения всех недоразумений и разногласий и имеющий силу пресекать недоразумения и всякое непослушание, не прибегая к нашей поддержке…» <…>

Это последнее письмо митрополита Сергия, в котором он свободно писал то, что внутренне сознавал истинным. Тюремное заключение, угрозы в отношении не только его, но и всей Русской Церкви, и лживые обещания советской власти сломили его: через несколько месяцев после своего любвеобильного письма заграничным иерархам, являющегося как бы завещанием перед потерей внутренней свободы, митрополит Сергий издал декларацию, в которой он признал советскую власть подлинно законной русской властью, пекущейся о благе народном, «радости которой суть наши радости и горести ее — наши горести» (декларация от 16/29 июля 1927 года). Одновременно, согласно данному им обещанию, митрополит Сергий потребовал от заграничного духовенства подписки о лояльности советской власти. <…> Едва ли сам митрополит Сергий рассчитывал, что кто-либо за границей подчинится его указу, и сделал это явно, чтобы выполнить требования советской власти и тем самым с себя снять ответственность. Однако митрополит Евлогий со своими викариями и епископом Севастопольским Вениамином согласились подчиниться указу митрополита Сергия, между тем в самой России оказались мужественные исповедники из числа заключенных и находившихся на свободе епископов, заявивших митрополиту Сергию о непризнании соглашения с безбожной властью — гонительницей Церкви. Многие из них прервали даже молитвенное общение с митрополитом Сергием, как «павшим» и вступившим в союз с безбожниками, и за ними последовала часть клира и мирян в России. <…> Декларация митрополита Сергия не принесла пользы Церкви. Гонения не только не прекратились, но резко усилились. К числу прочих обвинений, предъявляемых советской властью священнослужителям и мирянам, прибавилось еще одно — непризнание декларации. Одновременно по всей России прокатилась волна закрытия храмов. В течение нескольких лет были уничтожены или взяты для разных надобностей почти все храмы. Целые области остались без единого храма. Концлагеря и места принудительных работ содержали тысячи священнослужителей, значительная часть которых никогда не вышла на свободу, будучи там казнена или умерши от непосильных трудов и лишений. Преследовались даже дети священников и все верующие миряне.

С сими гонимыми духовно была Русская Зарубежная Церковь. Кроме нескольких уже упомянутых иерархов, все остальные, во главе с митрополитом Антонием, наотрез отказались дать подписку в лояльности советской власти и выступали с ярким обличением. Кроме того, митрополит Антоний, очень любивший митрополита Сергия, и внутренне страдая за своего любимого ученика и друга, написал от себя увещательное письмо, вероятно не дошедшее до него, во всяком случае не могшее теперь уже оказать влияния на его поступки.