Делатели виноградника Христова. Дежурные по храму

Продолжаем рубрику, начатую в предыдущих номерах нашей газеты. Сегодня мы беседуем с сестрами, обеспечивающими чистоту, порядок и благолепие в храме. Они первыми встречают приходящих в храм, отвечают на их вопросы и сопереживают их скорбям и нуждам, следят за порядком во время богослужения, ежедневно читают акафист перед Казанской Пучковской иконой Божией Матери, подают запивку после причащения и просфоры, украшают храм к службе. Их служение в чем-то сродни служению диаконисс в древней Церкви.

Надежда Деминцева (старшая дежурная)

— Что самое трудное в Вашей работе в храме?

— Не сказала бы, что трудно. Я давно тружусь в храме, всякое бывало, но всегда вспоминаются те моменты, когда коллектив был слаженным, люди в нем — покладистыми и внимательными, а работа — радостью и счастьем. Если человек чувствует, что можно и чего нельзя, если он готов прислушаться к другому мнению и у него есть желание мирно решать вопросы, то он справится. Помню 96-98 годы. Тогда служили не каждый день. Мы убирали храм накануне службы, работали всего с 11-12 до 14-15 часов, и не хотелось уходить. А когда службы стали частыми — возросло число прихожан, то работы, конечно, прибавилось. Многие впервые приходили в церковь и говорили: «Как же у вас хорошо!» И я тогда поняла, что храм должен быть всегда открытым и не закрываться на уборку. Вдруг человеку очень надо помолиться, а храм закрыт. Кто-то приходит в слезах, тогда я советую молиться без смущения о том, что на душе: «Церковь — Дом Божий, на Вас никто не смотрит. Молитесь, плачьте и не обращайте на нас внимания».

— То есть пока вы наводите порядок, жизнь храма не меняется, все идет по-прежнему? А удается помолиться?

— Да. Бывают отвлекающие моменты: когда много людей, возникает суета, нужно присматривать, чтобы дети не баловались. Или старшая сделает замечание, например, икону срочно протереть. Первое время я раздражалась, потом стала значительно спокойнее.

— Люди приходят работать в храм уже сразу с «хорошим характером» или он со временем исправляется?

— Когда я в свое время пришла сюда, то думала, что все тут должны быть добрыми, внимательными, помогать друг другу… Здесь, в храме, я поняла, что сама должна быть такой, какой хочу видеть других: без всяких «особенностей» и без своего суетного характера.

— А чисто физически трудно убирать в храме?

— Для меня не трудно. Я могла бы постоянно здесь находиться. Дома так сосредоточенно помолиться не получается. А в храме явно чувствуешь, что находишься под покровом Божиим, что Господь рядом. У меня был случай, когда я осудила человека и пошла выносить ведро с грязной водой — и споткнулась… Ведро падает, вода выливается на меня: я сразу получила ответ.

— Есть ли какие-нибудь ограничения для желающих помочь в храме?

— Нет. И стар и мал, с любыми навыками — желанные помощники. Более того, для христианского воспитания детей и их воцерковления недостаточно просто привести ребенка к Причастию. Важно приобщиться к труду в храме. Помогать могут даже маленькие дети. Принести коробочки, высыпать огарки, почистить кисточки, протереть что-то, разложить, порезать бумагу, тряпочки — все это им по силам.

Когда мне впервые предложили потрудиться в храме, я с удовольствием согласилась — для меня это была большая честь, и я боялась что-то сделать неверно. Училась у молодых девочек — у Ани Павловой, Кати Егоровой, Лены Штондиной — была их ученицей несмотря на то, что они моложе. Я поняла для себя, что всю жизнь должна учиться. Даже если ты начальник и учитель, никогда не надо забывать Господа, Который мыл ноги своим ученикам.

Анна Дмитриевна Яковлева († 17.01.13), хоть и была старшей, не делала никакого акцента на этом, всем служила. И подчиненными мы себя никогда не чувствовали. Между нами всегда было взаимоуважение, а с ее стороны — доброта, отзывчивость, веселый, жизнерадостный характер.

Трудясь в храме, мы осознаем свою любовь к Богу. Когда-то давно батюшка спрашивал меня, люблю ли я Бога, и я не знала, как ответить. «Нет», — не могла сказать, и сказать «да» не могла, потому что не знала, как это — любить Бога.

— В чем проявляется любовь?

— Думаю, в жертвенности. Я, грешный человек, очень переживала раньше, когда в ответ на свое старание не видела благодарности от близких. И уже потом, утрачивая добрые отношения, понимаешь, что важно не то, как отнесутся к твоей помощи, а то, как ты это делал. Если со вниманием и желанием, для тебя это будет радостью. В атеистическое время нас все время пугали общественным мнением: «Что люди скажут?» А теперь я думаю: «Как бы Господь на это посмотрел, что в Евангелии на этот счет сказано?» Так и самарянка после разговора со Спасителем поняла, какая вода ей нужнее — та ли, которая в колодце, или живая вода от Бога.

— Какие у Вас пожелания к прихожанам?

— Хотелось бы, чтобы молодые чаще приходили в храм помогать. Нам так радостно, когда приходят с детьми и спрашивают, что сделать! Сначала мама помогает, а потом и дети подключаются.

— Нередко прихожане с детьми мешают на службе. Даже если один ребенок кричит, то проповеди не слышно…

— Да, бывает, что малыши шумят, ходят по храму с горящей свечкой, толкают кого-то. Я всегда старалась ориентироваться на тех людей, которые уже давно живут церковной жизнью, — наблюдала, как они себя ведут. Образцом для меня стало общение м. Людмилы с Сережей, больным ребенком. Никогда не видела, чтобы матушка ругала или как-то дергала его в храме. Возьмет его, вый-дет с ним за дверь... А ведь у нее четверо детей, и все тогда были мал мала меньше. Потом уже, когда у меня появился внук, я поняла, что объяснять, как вести себя в храме, нужно дома. Начинать с младенческого возраста, когда держишь ребенка на руках и молишься, — чтобы уже тогда он чувствовал твою молитву. То есть, если ты дома покажешь ребенку, что молитва — это важная часть твоей жизни, то и для него это станет важно. И я не согласна с родителями, которые приходят с детьми в храм и полагают, что вправе спокойно помолиться, пока дети сами по себе бегают и всем мешают. Надеюсь, Воскресная школа, которая у нас появилась, решит многие подобные проблемы. Дети начнут понимать, зачем ходить в храм, поверят, что они здесь нужны, что их здесь ждут.

Евгения Борисова

— В храм я пришла в 2010 году. Наверное, меня привели сюда болезни — до этого я не очень в него стремилась, приходила только на Пасху. Однажды сильно заболела, месяц не вставала. И тут племянник принес мне молитвослов и Евангелие. Я стала читать, и как-то в воскресенье зашла в храм. Смотрю: все исповедуются, готовятся к Причастию. И мне тоже вдруг очень захотелось причаститься. Я подошла к батюшке и сказала ему об этом. Батюшка вынес из алтаря молитвослов, открыл его и велел прочесть сколько успею. С этого момента стала ходить в храм регулярно. Возможно, если бы тогда батюшка не разрешил мне причаститься, я бы уже больше не пришла. Поэтому я испытываю большую благодарность к нему за то, что он отнесся ко мне с таким пониманием и любовью. Мне почти сразу захотелось здесь работать. Сначала просто помогала, позже меня включили в график. Очень радует возможность помочь: ведь часто люди — так же, как я раньше — приходят со своей болью, чем-то делятся, спрашивают о последовательности службы, о Причастии, о святых и иконах. Очень хорошо, что наш храм не закрывается на уборку. Конечно, это создает определенные неудобства, но мы ведь для людей стараемся.

— Ты делаешь кому-нибудь замечания в храме?

— Нет, хотя в мыслях не раз порывалась. Приходят женщины без головного убора, в брюках, с ярким макияжем, ставят свечи когда не надо, ходят во время службы. Первая реакция — сделать замечание, но главное не отогнать человека — может быть, он первый раз пришел в храм. Поэтому я стараюсь вести себя так, чтобы людям хотелось вернуться.

— Каким нужно быть, чтобы работать в храме?

— Просто не бояться труда.

— У тебя есть пожелания к прихожанам?

— Чтобы они чаще посещали службы. Когда месяц не причащаешься, чувствуешь, что благодать тебя оставляет, и ты отдаляешься от Бога. Потом трудно возвращаться. С тех пор как я в храме, у меня стали лучше отношения с детьми, я сама стала терпимее.

Людмила Филиппова

— Я пришла сюда после смерти мамы — больше 10 лет назад. Поначалу ходила и в Сосенский храм, и в Красное. А здесь, в Пучково, почувствовала свое место. Пешком через лес, через незастроенное тогда поле, от моего дома до Казанского храма можно было добраться за 25 минут. Довольно скоро я стала оставаться здесь помогать, а со временем меня включили в график дежурств.

— Что самое трудное в Вашей работе?

— Порой люди заходят в храм и начинают ходить по нему (как будто что-то искать). На вопрос, могу ли чем-то помочь, многие реагируют негативно. Поэтому я перестала предлагать свою помощь. Если спрашивают — тогда все объясняю. Иногда бывает сложно успеть убрать храм между литургией, отпеванием и вечерней службой: времени остается мало, а есть люди, которые в это время приходят помолиться — на час, на два. Не хочется шуметь и мешать им. Приходится то здесь уголочек помыть, то там… Может и стоило бы на время прикрыть Казанский придел… но батюшка не благословляет.

— Вы часто делаете замечания?

— Взрослым стараюсь не делать. В основном — детям.

— Дети часто мешают во время службы?

— Да. Христос сказал: «Не мешайте детям приходить ко Мне». Но это же не значит, что можно плохо себя вести. Родители должны осознавать, что если дети шумят и бегают, их нужно остановить, успокоить, может быть, вывести из храма, погулять с ними на улице (благо, есть детская площадка). Некоторые дети затихают, если дать им карандаши и бумагу, чтобы они порисовали прямо здесь, в храме, за маленьким столиком.

— Кто имеет право делать замечания?

— Мне кажется, нас, работников храма, родители в этом качестве не воспринимают. Может быть, это должен быть староста или охранник. Я была в других храмах — там во время службы присутствует специальный дежурный, который просто говорит, ничего не объясняя: «Выйдите, успокойте ребенка». И его все слушаются. Наверное, мамы могут, сменяя друг друга, проводить время с группой детей. Тогда у них получится чаще находиться в храме во время службы, и дети не будут другим мешать.

— Вопрос организации детей — очень серьезный отдельный вопрос. Раньше, когда храмы только восстанавливались и многодетных семей было мало, он не стоял так остро. Вам самой удается молиться во время службы?

— Да, конечно, кроме тех моментов, когда приходит какой-нибудь новый человек и надо ответить на вопросы, что-то объяснить.

— Можете вспомнить какие-нибудь интересные случаи?

— Как-то холодной поздней осенью, лет семь назад, зашли два молодых человека. Тогда стали частыми кражи икон и пожертвований в окрестных храмах. Я была одна, камер тогда не было. Я сразу поняла: что-то не так. Встала под аркой, а молодые люди сели на скамейку: «Мы пришли погреться». Вдруг один встает и начинает меня отвлекать вопросами, а другой в это время идет к столу и пытается открыть ящик с деньгами. Я направляюсь к нему, и он опять садится на скамейку, второй тоже возвращается к нему, и они быстро уходят. Слава Богу, они ничего не смогли взять. Но, что интересно, когда все это происходит, почему-то совсем не страшно — даже не думаешь об опасности.

— Вы хотели бы что-нибудь пожелать нашим прихожанам?

— Хотелось бы, чтобы они понимали, что в храме во время службы должна быть благоговейная тишина. Все остальное у нас хорошо.

Наталья Петрякова

— Одной из женщин, с самого начала работавших в храме, была Анна Дмитриевна Яковлева, тетя Аня. На первый взгляд, человек она была обыкновенный, незаметный — но очень доброжелательный. К ней можно было подойти с любым вопросом, зная, что она всегда внимательно выслушает и подскажет. Она никогда ни с кем не конфликтовала, даже замечания делала ласково и нежно. Ее взгляд, ее внимание были направлены внутрь: она не смотрела, кто и как одет, кто и что неправильно делает. Главным в ее жизни был Господь, работа в храме и служение близким. Анна Дмитриевна приходила в храм, как в свой дом. Она помогала всем, кто к ней обращался, делала очень многое, у нее была невероятная работоспособность. Это было сутью ее подлинно христианской жизни. Ее самоотдача, бескорыстное искреннее тихое служение были не вполне понятны и привычны окружающим.

— Откуда она?

— Она местная, троицкая. В храм ходила и ее мама, кроткая бабушка Клавдия, которая после пятого инсульта пешком приходила из микрорайона «В» и тихонько подметала вокруг храма. Умерла в 86 лет после шестого инсульта. И Анна Дмитриевна пыталась никого не обременять. Последнее время, когда она уже болела, бывало, спросишь: «Ань, тебе плохо, помочь чем-то?», — «Нет, сейчас посижу, и все будет нормально». И когда она слегла, то тоже тихо лежала, никого не звала, как будто Господь позволил ей быть наедине с собой, отдохнуть. Она не суетилась, не искала врачей, не ругала их. Мы были за нее спокойны, потому что чувствовалось, что она не покинута Богом.

Говорят, что незаменимых людей нет и свято место пусто не бывает. Разумеется, пришли новые сестры, но Анну Дмитриевну никто не может заменить. Она осталась как один из камней в основании храма.

— Наталья Анатольевна, давайте поговорим о детях в храме.

— Помню себя ребенком в храме. Мы стояли и боялись пошевелиться. Смотрели и слушали. А бродить и бегать по храму, работать локтями, опрокидывать подсвечники и шуметь — такое и представить себе было нельзя. Детьми надо заниматься. Молитва родителей — их дети.

— Все-таки как помочь практически женщине, у которой трудные или, скажем так, слишком подвижные дети?

— У нас теперь есть Воскресная школа. Есть комната рядом с библиотекой, где можно посидеть с ребенком. Но если родители говорят, что хотят пойти в храм, а дети не дают, — что-то здесь не так. Хотя бы раз в месяц это можно организовать. Возможно, у родителей на некоторое время — не на всю жизнь — такой крест.

Ольга Соловьева

— Хотелось бы немного дополнить. Человек заходит в храм, ты с ним здороваешься, и первым делом он рассказывает, с чем он пришел, что ему надо. Если ты умеешь слушать, то все это услышишь. Сестры храма, как правило, все очень внимательные и доброжелательные, и по-другому никак нельзя. Если как-то не так, в полвзгляда, посмотришь, скажешь не то, человек решит, что у нас «плохой» храм. Ты можешь делать все правильно, но он приходит со своим горем, с разными эмоциями и легко может почувствовать себя обиженным, огорченным. Я думаю, это и есть самое сложное для работающего в храме.

Обычно два-три человека в день выражают желание помочь в храме. Предлагаем что-нибудь протереть, почитать акафист — многие с радостью откликаются. Кстати, не в любой храм можно вот так зайти и запросто акафист почитать. Наш храм на уборку не закрывается. Прихожане нам не мешают, разве только нужно очень срочно навести порядок (например, перед венчанием, отпеванием). И тогда десять раз человеку в ноги поклонишься, попросишь подождать. И люди, как правило, понимают.

Беседовала Вера Данилина