Елизавета Федоровна и Сергей Александрович Романовы

Пасхальные дни в этом году были ознаменованы рядом важных событий, символизирующих покаяние России за грехи лихолетья и восстановление духовной связи поколений. Среди них два, связанные с великокняжеской четой Романовых: освящение в Кремле Святейшим Патриархом Кириллом, при участии Президента России В. В. Путина, воссозданного креста-памятника на месте гибели в 1905 г. великого князя Сергея Александровича и принесение в Санкт-Петербург ковчега с десницей святой княгини Елизаветы Федоровны (из Знаменского собора Русской Зарубежной Церкви в Нью-Йорке).

Великий князь Сергей Александрович Романов (1857-1905) — первый представитель царствовавшей династии, павший жертвой революционного террора в XX веке; пятый сын императора Александра II, брат российского императора Александра III и дядя царя-страстотерпца Николая II, московский генерал-губернатор с 1891 г. Его супруга — прославленная в лике святых преподобномученица Елисавета Феодоровна (1864-1918), в честь которой в России освящено уже около 40 храмов и часовен.

Крест в память о великом князе был поставлен в 1908 г. на месте жестокой расправы, у Никольской башни Кремля. В 1918 г. памятник, созданный по эскизу Виктора Васнецова на народные пожертвования, был снесен во время субботника при личном участии В. И. Ленина, став первым памятником, уничтоженным революционной властью.

Как отметил на открытии глава государства Владимир Путин: «Это преступление стало одним из предвестников драматических событий, смуты, гражданского противостояния, с которым столкнулась затем Россия. Они обернулись тяжелейшими потерями, настоящей национальной катастрофой, угрозой утраты самой российской государственности...Сегодня мы видим, как возрождаются храмы, открываются монастырские обители, обретаются утраченные святыни, восстанавливается единство российской истории... Это наши национальные духовные корни».

Святейший Патриарх Кирилл в своем слове по совершении заупокойной литии призвал в год столетия революции «учиться у священномученицы Елисаветы Феодоровны, жены Сергея Александровича, простившей убийцу своего мужа. Ведь, в конечном счете, именно такими проявлениями милосердия, любви и жертвенности держится единство любой человеческой общности, будь то семья, народ или государство».

О жизни святой семьи рассказывает основанная на документальных свидетельствах, в том числе письмах и дневниковых записях, статья Валерии Михайловой (приводится в сокращении, источник: www.pravoslavie.ru).

История любви. История лжи

Имя великого князя Сергея Александровича Романова произносится сегодня, как правило, только в связи с именем его жены, преподобномученицы Елизаветы Федоровны. Она действительно была выдающейся женщиной с необыкновенной судьбой, но князь Сергей, оставшийся в ее тени, оказывается, как раз играл в этой семье первую скрипку. После гибели мужа Елизавета Федоровна сожгла свои дневники, но сохранились дневники и письма Сергея Александровича, они и позволяют нам заглянуть в жизнь этой исключительной семьи, тщательно оберегаемую от посторонних взглядов.

Оклеветанный при жизни, почти позабытый после смерти, Сергей Александрович заслуживает того, чтобы быть открытым заново. Человек, усилиями которого появилась Русская Палестина, а Москва стала образцовым городом; человек, всю жизнь несший крест неизлечимой болезни и крест бесконечной клеветы; и христианин, который причащался до трех раз в неделю — при всеобщей практике делать это раз в год на Пасху, для которого вера во Христа была стержнем жизни. «Дай мне Бог быть достойной водительства такого супруга, как Сергий», — писала Елизавета Федоровна после его убийства…

Не такая простая невеста

1884 год. Элла — одна из красивейших невест Европы. Сергей — один из самых завидных женихов, пятый сын императора Александра II Освободителя. Сын российского императора взял в жены провинциальную немецкую герцогиню! Вот привычный взгляд на эту блестящую пару — и тоже миф. Не так просты были Дармштадтские герцогини. Елизавета и Александра (ставшая последней российской императрицей) — родные внучки по матери королевы Виктории, с 18 лет и до кончины в старости — бессменной правительницы Великобритании, человека строгой морали и железной хватки, при которой Британия достигла своего расцвета. Таким образом Романовы породнились с британской короной. Официальный титул Елизаветы Федоровны, перешедший всем гессенским принцессам, — герцогиня Великобританская и Рейнская: они принадлежали, ни больше ни меньше, к роду, правившему на тот момент третьей частью суши. И этот титул — по всем правилам этикета — унаследовали от матери, императрицы Александры Федоровны, дочери последнего российского императора Николая II.

«Он часто относился к ней, как школьный учитель…»

<...> Из писем мы знаем больше, чем могли знать современники Романовых. «Он рассказывал мне о своей жене, восхищался ею, хвалил ее. Он ежечасно благодарит Бога за свое счастье», — вспоминает князь Константин Константинович, его родственник и близкий друг. Великий князь действительно обожал свою жену — он любил дарить ей необыкновенные драгоценности, делать ей маленькие подарки по поводу и без. Обходясь с ней временами строго, в ее отсутствие он не мог нахвалиться Елизаветой. Как вспоминает одна из его племянниц (в будущем — королева Румынии Мария), «дядя часто ... относился к ней, как школьный учитель». Великий князь стал во многом учителем своей супруги, очень мягким и ненавязчивым. Будучи на 7 лет старше, он действительно в большой степени занимается ее образованием, учит русскому языку и культуре, знакомит с Парижем, показывает ей Италию и берет ее в поездку на Святую Землю. И, судя по дневникам, великий князь не переставал молиться, надеясь, что когда-нибудь жена разделит с ним главное в его жизни — его веру и Таинства Православной Церкви, к которой он принадлежал всей душой.

Необыкновенная религиозность — черта, отличавшая великого князя с детства. Записи в его дневниках всегда начинались и заканчивались словами: «Господи, помилуй», «Господи, благослови». Он сам решал, чтó из церковной утвари следует привезти на освящение храма святой Марии Магдалины в Гефсимании (тоже его детище), — блестяще зная как богослужение, так и всю его атрибутику! И кстати, Сергей Александрович был первым и единственным из великих князей дома Романовых, кто за свою жизнь трижды совершил паломничество на Святую Землю. Причем первое отважился проделать через Бейрут, что было крайне трудно и далеко небезопасно. А во второе взял с собой жену, в то время еще протестанку…

«Быть одной веры с супругом — правильно»

Елизавете Федоровне по статусу было необязательно менять вероисповедание. Пройдет семь лет после замужества, прежде чем она напишет: «Мое сердце принадлежит православию». В письме брату Эрнесту она признается: «Я чувствовала, как Сергей желал этого момента; и я знала много раз, что он страдал от этого. Он был настоящим ангелом доброты. Как часто он мог бы, коснувшись моего сердца, привести меня к перемене религии, чтобы сделать себя счастливым; и никогда, никогда он не жаловался… Пусть люди кричат обо мне, но только никогда не говори и слова против моего Сергея. Стань на его сторону перед ними и скажи им, что я обожаю его, а также и мою новую страну, и что таким образом научилась любить и их религию…»

Приняв, наконец, решение, Элла первым делом пишет своей влиятельной бабушке королеве Виктории — они всегда были в добрых отношениях. Мудрая бабушка отвечает: «Быть со своим супругом одной веры — это правильно». Совсем не столь благосклонно принял решение Елизаветы Федоровны ее отец. Герцог Людвиг IV не ответил дочери, но против своей совести она пойти не смогла. Так, к неописуемому счастью супруга, пришел день, когда они смогли вместе причаститься. И третье, последнее в его жизни, путешествие на Святую Землю уже совершили вместе — во всех смыслах.

90 обществ великого князя

Великий князь был одним из инициаторов создания и председателем Императорского Православного Палестинского общества, без которого сегодня невозможно представить себе историю русского паломничества на Святую Землю! Став во главе Общества в 1880-х годах, он умудрился открыть в Палестине 8 подворий Русской Православной Церкви, 100 школ, где арабских детей обучали русскому языку и знакомили с православием, построить в честь матери храм Марии Магдалины — вот неполный перечень его дел. Трудно представить, насколько деятельными людьми были супруги, сколько они успели сделать за свою, в общем, недолгую жизнь! Он возглавлял или был попечителем около 90 обществ, комитетов и других организаций, причем находил время принимать участие в жизни каждого из них.

Став в 1891 году генерал-губернатором Москвы — а это означало попечение не только о Москве, но и о десяти прилегающих к ней губерниях — он развернул невероятную деятельность, задавшись целью сделать город равным европейским столицам. Москва при нем стала образцовой: чистая, аккуратная брусчатка, городовые, выставленные в зоне видимости друг друга, все коммунальные службы работают идеально, порядок везде и во всем. При нем налажено электрическое освещение улиц — построена центральная городская электростанция, возведен ГУМ, отреставрированы башни Кремля, построено новое здание Консерватории; при нем по первопрестольной стал ходить первый трамвай, открылся первый общедоступный театр, а центр города был приведен в идеальный порядок.

«Белый брак», которого не было

Принято считать, что Сергей и Елизавета намеренно вступили в так называемый «белый брак» (т. е. жили как брат с сестрой): решились не иметь детей, а посвятить себя служению Богу и людям. Воспоминания близких и дневники свидетельствуют о другом: великий князь мечтал о детях. «Должно быть, не суждено нам иметь полного счастья на земле, — писал он своему брату Павлу. — Если б я имел бы детей, то, мне кажется, для меня был бы рай на нашей планете, но Господь именно этого не хочет — Его пути неисповедимы!» Великому князю было дано воспитать детей — но не своих, а брата Павла, после трагической гибели при преждевременных родах его жены, греческой принцессы Александры Георгиевны. Почему Господь не дал супругам собственных детей — Его тайна. Исследователи предполагают, что бездетность великокняжеской пары могла быть следствием тяжелой болезни Сергея, которую он тщательно скрывал от окружающих. Это еще одна малоизвестная страница жизни князя, которая совершенно меняет привычные для многих представления о нем.

Зачем ему корсет?

Холодность характера, замкнутость, закрытость — обычный список обвинений против великого князя. К этому еще добавляют: гордец! — из-за его чересчур прямой осанки, придававшей ему надменный вид. Если бы знали обвинители князя, что «виновник» гордой осанки — корсет, которым он вынужден был поддерживать свой позвоночник всю свою жизнь. Князь был тяжело и неизлечимо болен, как и его мать, как и его брат Николай Александрович (1843-1865), который должен был стать российским императором, но скончался от страшного недуга. Свой диагноз — костный туберкулез, приводящий к дисфункции всех суставов, — великий князь Сергей Александрович умел от всех скрывать. Только жена знала, чего это ему стоит.

«Терпи — ты на поле брани»

Поговаривали о распутном образе жизни генерал-губернатора Москвы, по первопрестольной распускались слухи о его нетрадиционной сексуальной ориентации, о том, что Елизавета Федоровна очень несчастлива в браке с ним — все это еще при жизни князя звучало даже в английских газетах. Сергей Александрович поначалу терялся и недоумевал, это видно из его дневниковых записей и писем, где он ставит один вопрос: «Почему? Откуда все это?!» — «Терпи всю эту прижизненную клевету, терпи — ты на поле брани», — писал ему великий князь Константин Константинович.

В наших глазах образ великой княгини, надо признать, несколько елейный: нежная, кроткая женщина со смиренным взглядом. Как сказали бы сегодня, великая княгиня была первоклассным управленцем, филигранно умеющим организовать дело, распределить обязанности и следить за их исполнением. Известно, что Елизавета очень жестко отзывалась о Григории Распутине, считая, что его смерть была бы лучшим выходом из сложившейся при дворе катастрофической и нелепой ситуации. Но вместе с тем она не игнорировала малейших просьб и нужд тех, кто к ней обращался.

Жизнь Елизаветы Федоровны кардинально изменилась после страшного события — убийства любимого мужа, но вся предыдущая, полная самоотдачи и деятельности жизнь была подготовкой к этому. «Казалось, — вспоминала графиня Александра Андреевна Олсуфьева, — что с этого времени она пристально всматривается в образ иного мира <…>, <она> посвятила себя поиску совершенства».

«Мы с тобой знаем, что он святой»

После трагедии все, чего не успел сделать Сергей, все, во что он вложил свой ум и неуемную энергию, Елизавета Федоровна считала своим долгом продолжить. «Я хочу быть достойна водительства такого супруга, как Сергий», — писала она вскоре после его смерти Зинаиде Юсуповой. И вероятно, движимая этими мыслями, отправилась в тюрьму к убийце супруга со словами прощения и призывом к покаянию. «Когда он увидел ее, он спросил: «Кто вы?» — «Я его вдова, — ответила она, — почему вы его убили?» — «Я не хотел убивать вас, — сказал он, — я видел его несколько раз в то время, когда имел бомбу наготове, но вы были с ним, и я не решился его тронуть». — «И вы не сообразили того, что вы меня убили вместе с ним?» — ответила она» (из книги о. М. Польского «Новые мученики Российские»).

Она работала до изнеможения и, как пишет графиня Олсуфьева, «всегда спокойная и смиренная, находила силы и время, получая удовлетворение от этой бесконечной работы». «Господь отмерил мне так мало времени, — пишет она З. Юсуповой. — Надо еще очень многое успеть сделать»…

5/18 июля 1918 г. Елизавета Федоровна, ее келейница Варвара (Яковлева), племянник Владимир Павлович Палей, сыновья князя Константина Константиновича — Игорь, Иоанн и Константин, и управляющий делами князя Сергея Михайловича Федор Михайлович Ремез были живыми сброшены в шахту под Алапаевском.

Мощи великой княгини покоятся в храме, который построил ее муж, — храме святой Марии Магдалины в Гефсимании, а останки великого князя перенесены в 1998 г. в Новоспасский монастырь Москвы. Она канонизирована в 1990-е годы, а он… Похоже, святость бывает очень разная, и великий — действительно великий — князь Сергей Александрович вновь остался в тени своей великой жены. Сегодня комиссия по его канонизации возобновила работу. «Мы ведь с тобой знаем, что он святой», — говорила в переписке Елизавета Федоровна после смерти мужа. Она знала его лучше всех.