Делатели виноградника Христова. Сад-огород

_{Продолжая нашу рубрику, мы решили в самый разгар летних полевых работ немного отвлечь наших огородников и попросили их рассказать о своих трудах.}

Наталья Анатольевна Петрякова

— Наталья Анатольевна, с Вами мы беседуем уже не первый раз. И про кухню, и про уборку в храме... Прямо многостаночница...

— Так ведь это всё связано: на огороде выращиваем, на кухне готовим, потом надо убирать.

История нашего огорода и сада началась с матушки Ольги Луканиной (тогда она еще была просто Олей, а отец Роман — ее муж — старостой храма). Она, городской человек, сельскохозяйственному делу училась самостоятельно и учила нас. Занималась не только огородом, держала коз и кур. После литургии она подходила к прихожанам и просила помочь, записывала в свой график и давала четкие инструкции. Не все хотели их выполнять, ведь у многих наработаны какие-то свои приемы, но приходилось смиряться. Она, не стесняясь, ходила по дворам в Пучково и просила поделиться семенами и рассадой, и многие делились. Матушка выращивала прекрасные овощи, особенно хорошо у нее получалась капуста. Матушке во всем помогал отец Роман. Тогда выкопали погреб, поставили забор. Николай Устиныч сварил большой парник — металлический, каркасный, который стоит до сих пор. Он же делал короб для компоста.

После того как семья о. Романа уехала на приход в Рязанскую область, огородом стали заниматься Анна Дмитриевна, Ира Мачинина, Любовь Егоровна и я. Одно время у нас был агроном, которому даже платили зарплату. До обеда он прохаживался по огороду, а после обеда отдыхал. Потом пришли Валентина Ивановна и Полина Николаевна.

Решили заложить яблоневый сад. Руководил этим Слава Нефедов. Была мысль, что каждый посадит свое дерево и будет постоянно ухаживать: обрезка, внесение удобрений, защита от вредителей. Но этим, увы, заниматься некому. Сейчас у нас появился жертвователь деревьев и кустов, и мы возобновили посадку.

Конечно, такого внимания к огороду со стороны мужчин, как при матушке Ольге, мы не видим. Все приходится выпрашивать.

— Почему так, как Вы думаете?

— Наверное, считают, что это не так важно. Помогает нам Саша Антонов. Он сделал парник, беседку, благодаря ему у нас теперь есть дорожка в огороде. Валентин сделал разводку воды, поставил насос.

Конечно, огород не обеспечивает трапезную полностью, но все-таки это большой вклад. Собранные ягоды мы замораживаем и потом всю зиму варим из них компот. В прошлом году засолили сто банок огурцов. Выращиваем помидоры, картошку, капусту, свеклу, морковку, салат.

Матушке Ольге удалось завлечь меня цветами. Я с удовольствием отозвалась на ее просьбы, так как приучена была к этому с детства. У нас была прихожанка Римма Александровна, она сажала пионы. Когда она почила (Царствия ей Небесного!), мы с Любовью Егоровной ее пионы рассадили по кругу.

Когда я стала заниматься землей, то узнала много интересного. Мне кажется, что Господь нам дал землю, чтобы через нее учить и наставлять нас. Так, ты берешь зернышко, кладешь его в землю, но не знаешь, что из него получится. Восхищает сочетание жизненной силы ростка и его хрупкости. Росток пробивает асфальт, но ломается от легкого неверного движения. Ты наблюдаешь, как из хиленького маленького начала постепенно вырастает красивый цветок, а затем плод… Господь приглашает нас полюбоваться Его творением и стать соработниками. Но при этом сколько раз ты должен пропустить землю сквозь руки, сколько раз поклониться этому росточку, поливать, ухаживать, удобрять. Чтобы получить достойный плод, мы должны вложить труд. Вот вырос красивый цветок, мы любуемся, ходим вокруг него… А потом цветок завял. И что, его оплакивать? Вот она — «скоромимоходящая» красота. Цветы отцвели, но что оставила нам эта красота? А красота дала нам плод и семя. Опять надо посадить семечко, опять вырастить. Если растение перекормить — внести много удобрений, то вырастет огромный ствол и ни одного цветка — пустоцвет. Это похоже на то, что ты дал все условия своему ребенку, а ничего не пошло во благо.

Мы стараемся совершенствоваться, читать специальную литературу, с матушкой Людмилой Царевской посещали курсы клуба «Цветоводы Москвы». Один советский агроном написал, что земля — это живой организм, отдельный мир. Земля наполнена разнообразными семенами — зачатками новой жизни. Природа затягивает раны, нанесенные человеком. Удивительно, насколько она живуча: вот померз куст, а смотришь, из корешочка опять полезли веточки. Я получаю большое удовольствие, просто работая на огороде. Все проблемы куда-то уходят. Земля дает силы, успокаивает. Раньше мне хотелось иметь свой участок, но сейчас мне это не интересно, потому что есть свой приходской огород. Работая на земле, ты должен помнить об ответственности. Землю не бросишь голую, унылую. Раньше говорили: «Умирай, но картошку сажай». Сейчас на нашем огороде много работают Валентина Ивановна и Полина Николаевна. Они очень любят землю, очень ответственны — радостно смотреть на них. Юля Кириллова занимается розами и другими цветами. У нее есть и знания, и опыт, и желание это делать. Розарий сейчас находится на месте клумбы, которую делала матушка Ольга.

У нас нет единого стиля и подхода в использовании пространства. На территории других храмов я часто вижу хорошо оформленные цветники. Видно, что вкладывают и деньги, и труд. Но у нас большая территория, и мы не ставим себе целью создать идеальный ландшафтный дизайн. Все-таки у нас деревня, и ландшафт должен быть созвучен окружению. Вообще, хотелось бы навести порядок на всей территории храма, облагородить участки вдоль берега, забора и т. д. Детская площадка тоже в плохом состоянии. Удивляет, почему папы и мамы не проявляют инициативу. Ребенок растет и смотрит на раскореженный домик. Его хочется пнуть, доломать... А если вместе с ребенком починишь что-то, потратишь время, силы, вложишь любовь, то он начнет ценить то, что у него есть. Наверное, до настоящего порядка мы еще не доросли. Господь нам дает почувствовать наше несовершенство.

Когда-то я мечтала, что буду заниматься одними цветами. Но теперь я старшая по кухне, на огород бы хватило времени, а цветы уже на втором плане.

Я выросла в Башкирии, в верховье реки Уфы. Очень красивые места — уральская «Швейцария». Помню: большая гора, а у подножия горы клубничная поляна. Мы маленькие: мне пять, брату четыре. Мы идем до этой поляны долго-долго (километров 6-7, на дороге встречались греющиеся змейки) и собираем ягоды. Сначала в кружечку, потом из кружечки в бидончик высыпаем. Помню: запах клубники, жарко, мухи, пить хочется. Мы и не думали особенно капризничать. Терпи и собирай, пока взрослые не скажут: «Все, идем домой!». У взрослых ведра, у нас бидончики. Нас приучали к терпению и смирению. Летом был сенокос: праздник и тяжелый труд.

Земля благодарная, она дает тебе силу. Ходишь и радуешься: «Капусточка, какая ты умничка! Как же ты нас радуешь! Как же ты растешь!». И когда ты прополешь, растения радуются, и все улыбается. Но, чтобы вырастить хороший урожай, нужны знания, наработка приемов труда, которая идет из поколения в поколение. Хотелось бы, чтобы приходили новые люди, чтобы было на кого оставить наше дело. Конечно, у нас приход молодой, многие работают и, наверное, времени нет помогать нам: необходимо обеспечивать семью, растить детей. Но и самих детей хорошо приучать к труду на земле.

Любовь Егоровна Липатова

— Скажу мое ви́дение. Дело в том, что я Пучково люблю давно, тут половина деревни — мои родственники. В церковь я попала не из-за какой-то беды или скорби, я постепенно пришла сюда. Меня сюда тянула Анна Дмитриевна. Она была необыкновенный человек, искренне любила людей и храм. Анна Дмитриевна не считалась со своим здоровьем — никто и не догадывался о том, что она болеет.

Сначала я занималась цветами. Желающих помогать и тогда было не очень много. Все держалось на матушке Ольге Луканиной. Но, уезжая отсюда, она очень попросила меня хотя бы собрать урожай. Ну я уж осталась и дальше. Отец Лев, который стал тогда старостой, нас очень поддерживал. Очень помогал Николай Устиныч — вспахивал, ремонтировал инвентарь — он был безотказный человек. Воду качали насосом в бочку, а потом в ведрах разносили по огороду. Мне всегда хотелось, чтобы люди поели что-нибудь выращенное при храме. Валентина Ивановна тогда заведовала трапезной, всех кормила, старалась на зиму сделать больше заготовок. Она создавала такую обстановку, что людям самим хотелось остаться и сделать все, что они могут. Жители Пучково носили ягоды, фрукты и овощи, помогали Валентине Ивановне.

Сейчас ситуация изменилась, люди так не стремятся помогать, как раньше. У многих свои дачи, и хоть мы и жалуемся, но тогда жизнь была труднее, беднее. Раньше, что бы ни ели в трапезной, все было вкусным, делалось общими руками. Теперь прихожан стало больше, но помощников особенно не прибавилось, зато много критики.

— Огород — это важно?

— Важно. Не столько в материальном плане, сколько в духовном. Земля сплачивает, земля нас кормит. Но об этом у нас сейчас многие забыли. Как ты к земле относишься, столько она тебе и отдает. Когда ты работаешь с любовью, то чувствуешь отдачу и материальную, и нематериальную. Однако запах огурца послевоенных лет был совершенно другим. Сейчас уже так огурец не пахнет. Даже своими руками уже не вырастить такой огурец: генетика испортилась. (Сейчас с помощью новых технологий пытаются вернуть тот вкус). Индустриализация нанесла невосполнимый урон земле. Раньше крестьяне знали, что не нужно землю лишний раз перекапывать, топтать, нужно все делать с умом. Соседи удивляются, почему я не копаю, а у меня все растет. Я хожу в основном с тяпкой, и у меня помидоры без парника в июле краснеют.

— Как Вы относитесь к тому, что дети помогают на огороде?

— Очень хорошо. Детям прививается любовь к земле. Они видят плоды своего труда, пусть не сразу. Дети должны видеть, как растут сливы и яблони, из которых делают компот, который они пьют. Откуда берется хлеб, откуда мед, откуда льется молоко. Родители сейчас своих детей не приучают к земле — это большая беда.

Я благодарна отцу Леониду за то, что он нас поддерживает. Он, конечно, не может во все вникнуть в силу обстоятельств. Саша Фирсов мечтал когда-то, чтобы школьники работали на огороде, а дети так загружены математикой, физикой, химией и т. п., что на работу в огороде нет часов. Сельское хозяйство — трудоемкое дело. Трудишься — и не знаешь, что получишь. Поэтому люди согласились на промышленное производство овощей и фруктов — пусть без вкуса и запаха, но чтобы было что поесть.

Не все, конечно, склонны к сельскому хозяйству, но детей можно и нужно понуждать к труду на земле и надо объяснять: «Ты хочешь вкусный огурец, вкусный помидор? Помоги мне полить, прополоть». На даче нужно не только шашлык есть, но и потрудиться. Бог все это создал, Ему надо помогать вырастить эти помидорки, эту яблоньку.

Я заметила, что дети с удовольствием сеяли на нашем огороде семена цветов. Я бы даже хотела предложить, чтобы школьники приходили к нам на огород не только в июне, во время практики, но и в мае — может, иногда проводить там уроки биологии? На территории школы можно посадить цветы, даже сделать овощные клумбы.

Надежда Романовна Круглова

— В наш Пучковский храм я пришла сразу, как только его стали восстанавливать. Сначала на субботники, а затем и на службы. Помогать в храме я стала, когда еще старостой был Роман Луканин. Трапезная тогда размещалась в вагончике, который стоял на месте нашей церковной лавки. Матушка Ольга иногда просила меня готовить обеды. В 2007 году отец Леонид благословил меня постоянно помогать на огороде. Кто работает на огороде, тот знает, как много нужно затратить сил и времени, чтобы получить хороший урожай. Нужно вовремя посадить, прорыхлить, прополоть, полить, подкормить и постоянно бороться с вредителями. Даже если ты пропустил что-то одно, уже результат будет не тот. Поскольку у меня был свой большой огород, то приходилось разрываться между домом и храмом. Работаю здесь, а сама думаю, что у меня дома ничего не сделано. У себя работаю — вспоминаю, что сюда надо бежать. В какой-то момент от этих переживаний и физической нагрузки мне совсем стало невмоготу, и я решила, что я с моим здоровьем не выдержу. Пришлось выбрать дом, так как свое хозяйство бросить не могла, и теперь на приходском огороде работаю нерегулярно, зато делюсь тем, что выращу у себя.

Вспоминаю такой случай. Мы были в паломнической поездке в Толгском монастыре, и нам дали послушание солить огурцы. Оказалось, их рецепт совпадает с нашим, с той лишь разницей, что они солят в бочках, а мы в банках. Было очень приятно узнать это.

— Как Вы считаете: нам вообще необходим огород?

— Конечно! Да и самим людям, которые занимаются огородом, это нужно. Радость, когда знаешь, что хоть чем-то можешь храму помочь. И потом, если плохо себя чувствуешь, это определенный стимул держать себя в тонусе. И одно дело купить на рынке, а другое — есть свое свеженькое. Разве можно сравнивать? Первый огурчик с огорода — слаще конфеты и вкуснее всяких тортов. Наши прихожанки-работницы Валентина Ивановна и Полина Николаевна столько сил и любви в них вкладывают! В трапезной все лето кормят нашими свежими огурчиками, а соленых хватает до нового урожая. А зелень какая! Но не хватает рук. Хотелось бы, чтобы кто-нибудь из людей, которые регулярно ходят на трапезу, хотя бы иногда помогали на огороде.

— Дети могут помочь вам?

— Конечно. А как нас приучали? Сначала, конечно что-то не получается, но ребенок может здесь увидеть результат своего труда — это важно! Дети должны знать, как что растет, чтобы у них появилась любовь к земле.

Валентина Ивановна Черняева

— Хочется сказать: «Приходите к нам на огород!» Приходите и специалисты, и те, кто только начинает осваивать науку земледелия и может поучиться, приходите все, кто любит землю. Здесь, в Пучково, все началось с матушки Ольги. Она от зари до зари трудилась на огороде и как-то могла угадать, когда что надо делать. Например, посадит что-нибудь, а на следующий день пойдет дождь и все польет. Матушка очень любила высаживать капусту (мы ее сажали до четырехсот кустов и потом две бочки солили), и до сих пор ее никто не превзошел. Все овощи у матушки выходили замечательные. Хочется поклониться нашим прихожанам, которые работали вместе с ней, и тем, кто работал после ее отъезда. Среди них те, которых уже нет среди нас здесь: Николай Устинович, Анна Дмитриевна, Надежда Сергеевна, Надежда Павловна Карасева — это очень дорогие для нас люди. Их никто не заставлял трудиться — они любили землю и старались для людей. После них на огороде работал Петр. Он тоже очень старался: выращивал огурцы, помидоры, и потом, довольный и счастливый, приносил это на трапезу. Когда уехал Петр, ему на смену пришла целая бригада земледельцев: Наталья Анатольевна, Надежда Романовна, Полина Николаевна, Света Сабурова. Зелень с огорода наша на трапезе все лето, да и на зиму тоже заготавливаем. Этим руководит наш повар Любовь Кочеткова. Огурцы солит Надежда Романовна по рецепту бабушек и дедушек (мы называем его «пучковский рецепт»). Полина Николаевна — настоящий мастер своего дела и у нее много чему можно поучиться. Большое спасибо Александру Антонову — он отремонтировал большой парник и построил беседку, где теперь можно отдохнуть. Также хочется поблагодарить Валентина, который организовал полив огорода. Большое спасибо нашим жертвователям за удобрения (навоз), за семенную картошку, рассаду овощей и цветов. Мы не используем химических удобрений, поэтому все, что мы выращиваем, экологически чистое. В прошлом году мы заготовили больше ста банок огурцов, и они до сих пор еще не закончились. В этом году мы тоже выращиваем огурцы, и еще морковь, свеклу, картошку и разную зелень: лук, укроп, петрушку, салат. Сейчас много работы — нужно все пропалывать — это самое трудоемкое дело, к тому же многие культуры требуют прополки каждые две недели. С инструментами и поливом у нас все хорошо. Плана смены культур на огороде у нас пока нет, так как мы еще не занимали посадками всю площадь.

Работа на огороде очень объединяет людей, сплачивает. Это для нас настоящая радость — по-другому я и сказать не могу. Только хотелось бы побольше солнца и тепла. Отношения между работниками огорода хорошие. У каждого из нас свой участок работы. И вообще, как можно спорить и что-то доказывать, когда перед тобой растение? Оно растет и все слышит. Сейчас нам нужен второй парник для огурцов, и мы очень надеемся, что отец Леонид благословит нас на него, и найдутся деньги или жертвователь, чтобы мы могли его приобрести.

Надеемся, что к нам придет молодежь, и мы сможем им передать наше дело.

Все, что мы делаем, мы делаем для наших прихожан, для общей трапезы, но мы бы хотели попросить прихожан без благословения батюшки или разрешения работника храма не заходить на огород, и ничего там не рвать. При этом всегда можно обратиться с просьбой, и в пределах разумного вам все бережно и аккуратно сорвут. Спаси вас Господь!

Юлия Кириллова

— Юлия, Вы же вообще-то регент. Это занимает основное место в Вашей жизни. Мы об этом недавно писали. Как Вы попали в храмовые садоводы? Цветы — это хобби?

— Я в свое время закончила биохим МПГУ. В конце 90-х годов было решено организовать на территории храма розарий. За рассадой ездили в Ульяновский совхоз — все цветы закупались там (сейчас там при въезде на территорию стоит красивый храм в честь Богородицы, Ее образа «Неувядаемый цвет»). Розы посадили и забыли про них, а они без подкормки и ухода очень быстро заболели. К концу лета я вернулась из отпуска, гляжу, а они стоят все в цвету — красота, но на них нет ни единого листочка — точно кактусы с шипами. Сердце у меня упало, было понятно, что эти розы цветут последний раз в своей жизни. Я немного разбираюсь в растениеводстве (выросла в деревне), и к тому времени у меня уже был небольшой опыт выращивания карликовых роз, поэтому мне было ясно — нашим розам пришел «славный» конец! Надо было срочно что-то делать. Я стала искать способы их спасти, и эта война продолжается до сих пор.

Все, кто занимаются розами, с момента посадки саженца и, думаю, до конца жизни борются за выживание своих питомцев, если только им не повезло, и они не купили такой неубиваемый сорт, и не посадили его на очень теплом, закрытом от всех злых ветров участке. И, конечно, если через этот участок не проходят каждый день толпы народа, которые вполне спокойно могут принести на подошвах своей обуви и на одежде невидимые глазу споры очень опасных грибов. Их можно привезти с югов, можно из садовых центров и питомников, из Ашана или даже просто со своей дачи. Подошел, понюхал — готово!

— Нюхать розы вредно для роз?!

— Конечно, нет! Для этого ведь их и сажают. И вообще, рано или поздно приходится смириться с тем, что люди всегда будут источником всяческой инфекции, и в первую очередь я сама (поэтому стараюсь всегда надевать рабочую одежду и обувь, в которой больше нигде не хожу).

— Что, человек буквально может занести бактерии в почву и заразить?

— В данном случае не бактерии, а грибы. Можно купить уже больную розу — грибами может быть заражен посадочный материал. Если проглядеть и не обработать сразу, то заболеть могут и другие кусты. К сожалению, у всех современных селекционированных сортов очень низкий иммунитет, и обычно чем красивее роза, тем она слабее и более требовательна к уходу (жертва прогресса).

— А нельзя покупать обыкновенные, неселекционированные сорта?

— Сортов неселекционированных не бывает — они все выведены человеком путем скрещивания различных диких форм шиповника. Если учесть, что люди этим занимались еще до нашей эры, можно понять, как сейчас мы докатились до такого состояния. Впрочем, это ведь так естественно — разводить самые красивые цветы на планете (прошу прощения у ромашек). В наше время, слава Богу, появились новые сорта, устойчивые и к болезням, и, главное, к морозам, — канадской селекции. Взрослую «канадку» можно даже не закрывать на зиму. Но по внешнему виду они пока больше напоминают шиповник и не могут сравниться по красоте с чайно-гибридными сортами.

— Ты продолжаешь сейчас покупать новые розы?

— Да, в этом году посадила восемь роз и гортензию (нам пожертвовали купон в питомник), хотя они за последние годы очень подорожали. Среди них и моя давняя мечта — розы селекции англичанина Дэвида Остина. Хлопот с розами много. Их необходимо укрывать на зиму — довольно трудоемкое занятие, — пропалывать и регулярно опрыскивать. Розу может съесть тля, но, гораздо хуже, что тля может переносить вирусы и бактерии. Это гроза не только роз, но и плодовых деревьев. В общем, уход за розой — это нервный и кропотливый труд (особенно для нервных и ленивых людей). Но, как говорится, нет ничего невозможного для человека с интеллектом, и если войти в курс дела, то требуется только время и желание, особенно, если у человека есть дача и он сам занимается сельским хозяйством. Но сейчас все стали горожанами, и мало кто умеет ухаживать за растениями, те же, кто умеют — все лето пашут на своих грядках, чтобы было чем перекусить зимой. А помощники нужны! К сожалению, за все время, пока я занимаюсь розами, люди, проходя мимо, если и помогали, то максимум советами или критикой (чаще не конструктивной), реже — добрым словом. Есть всего несколько человек (и я им бесконечно благодарна), которые помогают мне с розами до сих пор, но, кажется, из жалости ко мне, а не из любви к розам. Я, конечно, рада услышать: «Помоги вам, Господи!». Но при этом все равно ждешь, что кто-нибудь не только словом захочет помочь. Помоги мне, Господи, дождаться человека, который захочет помочь сделать наш храм красивым!

Мало кто понимает проблемы выращивания роз в Пучково, да это и не удивительно (людям сейчас не до цветочков). А розы, как малые дети, болеть — для них естественно, пока они не вырастут и не окрепнут. Хороший уход — подкормка, опрыскивание — помогает если не вылечить, то хотя бы сдержать развитие болезней. Споры грибов, правда, очень выносливые и очень долго остаются живыми в почве. (Прямо как страсти в сердце человека, искоренить нельзя, но можно научиться не быть их рабом). А климат для роз у нас неподходящий — очень сыро и холодно. На юге розы заболевают только к сентябрю и прекрасно перезимовывают. В Москве розы тоже лучше растут, потому что кругом асфальт. А у нас поля — рассадник сорняков, тли и болезней растений.

— У тебя есть какие-нибудь пожелания?

— Помощь: делом и молитвой. Четыре года назад на наших розах появилась «ржавчина». Я нигде и ни у кого не видела, чтобы розы болели «ржавчиной», только читала об этом. В интернете нашла совет: если появилась «ржавчина», то надо быстро все полить бензином и сжечь. (Мне до сих пор это на ум приходит, когда совсем тяжко становится). Ну, конечно, первое время я все думала-думала, переживала жутко, а потом решила: если они Богородице нужны, то они выживут. А если погибнут, мне, конечно, все равно их будет жалко, потому что они мои «дети», но ведь это же Ее владения, и Ее слово — закон. Через пару лет гляжу — лекарство нашлось, которое уж и не чаяла найти. Стало понятно — Владычица от наших розочек еще не отказалась, значит, и мне рано еще лапки складывать. Так что я лечу их, и они выживают. Эти хрупкие создания показали мне, что они могут выжить и цвести с Божией помощью даже в тяжелые времена. Чего и всем нам искренне желаю!

Беседовала Вера Данилина