Делатели виноградника Христова. Иконописцы

Сегодня мы беседуем с иконописцами, работающими в Пучковском храме. Иконы и священные изображения на стенах храмов именуются «богословием в красках» и с древности являются существенным элементом православного Предания. Икона — «окно» в Божественный мир. Если в Ветхом Завете, в основном, были запрещены изображения Божественного (только Моисею и Соломону Бог велел изобразить херувимов на входе в скинию, а затем в Иерусалимском Храме), то после пришествия Спасителя, Боговоплощения «Невидимый стал видим». Икона говорит нам о самом главном: Бог действительно стал человеком, а значит, и мы можем соединиться с Ним.

Игумен Лука (Аксенов) рассказывает о последней работе — росписи западного свода трапезной части храма

— Батюшка, как называется новая композиция?

— Существуют разные названия: «О Тебе радуется…», «Похвала Богородицы» (праздник такой есть, помните? — Суббота Акафиста). Вообще, иконопись является частью литургического предания Церкви наряду с гимнографией, агиографией (житиями святых), архитектурой. По-другому данный сюжет можно назвать «Собор Пресвятой Богородицы» — это уже тема Рождества Христова. Если в день Рождества мы чествуем Спасителя, то на следующий день — Божию Матерь. В Древней Церкви праздник Рождества был как раз праздником Богородичным. На Голгофе построен храм Воскресения Христова, он посвящен Спасителю, а Вифлеемская Базилика — Божией Матери. Третий Вселенский Собор (431 г.) ввел в употребление термин «Богородица» (до этого Ее иконы подписывались «H'Αγία Μαρία» — «Святая Мария» (об этом Н. П. Кондаков пишет в книге «Иконография Пресвятой Богородицы»). А подпись «Μητηρ Θεου, ΜΡ ΘΥ» — «Митир Феу, Матерь Божия» — появилась в V в. Первый храм, освященный именно в честь Божией Матери, был построен в Риме в 451 г. при папе Сиксте.

Итак, в центре мы видим на престоле Богородицу с Младенцем. Вокруг — славящих Ее святых. Сначала в иконографии «Собора Богородицы» были только волхвы, затем стали включать праотцев, пророков. Эта композиция имеет к тому же эсхатологическое значение — образ торжествующей Церкви, мы вспоминаем Второе Пришествие Христово. Собор святых представлен здесь на фоне райского сада и Небесной Церкви. Это Небесный Иерусалим.

Вокруг Божией Матери — мандо́рла, сияние славы. Круг — это вечность, весь мир, космос (украшенный мир). С одной стороны, трон вполне материальный, с другой — Христос на коленях у Божией Матери, Которая есть Престол Одушевленный. В окружении ангелов — Честнейшая Херувим и Славнейшая без сравнения Серафим. Двенадцать ангелов — как двенадцать месяцев, как двенадцать колен ветхозаветных праотцев. В композиции Крестовоздвижения мы видим вполне земной исторический храм, а тут храм — подчеркнуто нематериальный. Он весь светится, парит в небе.

— А как это можно передать?

— Формой и цветом. Изображение довольно воздушное, легкое, без четкой графики, но читаемое.

В общем-то, иконография «Собора Богородицы» от «Похвалы Богородицы» отличается немного. В «Соборе Богородицы» в центре — прп. Роман Сладкопевец со своим знаменитым кондаком Рождества Христова «Дева днесь Пресущественнаго раждает». А в сюжете «Похвала Богородицы» — перед престолом предстоит прп. Иоанн Дамаскин.

— А почему он изображается здесь?

— Как гимнограф, составитель Задостойника: «О Тебе радуется, Благодатная, всякая тварь, Ангельский собор и человеческий род, Освященный Храме и Раю Словесный, Девственная похвало, из Неяже Бог воплотися и Младенец бысть, прежде век Сый Бог наш. Ложесна бо Твоя Престол сотвори. И чрево Твое пространнее небес содела. О Тебе радуется, Благодатная, всякая тварь, слава Тебе». Задостойник «О Тебе радуется» поется в воскресенья Великого Поста и некоторые другие дни.

Мы с о. Леонидом решили, что этот Задостойник будет написан по внешнему кругу сияния славы, а в хартии — «Достойно есть…»

Также здесь девять чинов святых. Первый чин — ангельский. В центре — Христос (мир христоцентричен). Его окружает, обнимает, обрамляет Божия Матерь, через Которую произошло Воплощение Бога Слова. Трон, престол — символ Царства Славы. Три круга — от более темного к светлому. Чем ближе к Богу, к центру, тем больше сгущается Непроницаемость — «Божественный мрак». Это не потому, что в нем нет света, а потому, что он непроницаем для нас. Даже в земном мире человек, который увидит вспышку яркого света, может ослепнуть.

Слева простирает руку святой Иоанн Предтеча, Венец Ветхозаветной Церкви, больший из рожденных женами. За ним изображены праотцы. Сразу за Иоанном — Адам в зеленом одеянии. Над ним Авель — его сын и первый мученик. Следующий за Адамом — Авраам. Затем, с ковчегом — Ной. Над Ноем — Иов с венцом. И самый крайний
слева — Мелхиседек, «священник Бога Вышняго», первый из упоминавшихся в Писании священников. Он изображается с дарами: кувшином вина и хлебами. Ниже Иоанна Дамаскина — пророки. Первосвященник Аарон с жезлом, над ним Моисей-законодавец с короткой бородой, царь Давид в зеленом плаще и красной тунике, царь Соломон — всегда рядом с Давидом и в короне, пророк Самуил с рогом (над Соломоном): Самуил помазал Давида на царство. Слева от Соломона — Даниил в персидской шапке, молодой, без бороды. Книга Даниила содержит пророчество и о Рождестве, и о Воскресении, в ней указаны времена и сроки Первого и Второго Пришествий. Пророк Исаия — а???? ???? втор слов «Се Дева приимет во чреве и родит Сына». И Илия Фесвитянин. Здесь все достаточно традиционно. Хотя Илия Пророк сюда редко включается — я его здесь выделил. Как известно, Илия ничего не говорил о Христе — он прообразовал Христа.

Если Собор Богородицы празднуется на второй день Рождества, то Похвала Богородицы — праздник, собравший перед Пасхой весь годовой богослужебный круг. Можно вспомнить всю историю Церкви.

Справа от центра, внизу, апостолы: Петр (в желтом) и Павел (в фиолетовом), между ними братья Зеведеевы — Иоанн и Иаков, выше — Андрей, брат Петров. Сверху — Симон Кананит, Матфей, Варфоломей, Фома, Филипп, Фаддей, Иаков Алфеев.

Левее, за пророками — святители: Василий Великий, Григорий Богослов, Иоанн Златоуст, Николай Мирликийский. Выше, рядом с Илией — Кирилл Александрийский. Святой Кирилл был лидером III Вселенского Собора. Обычно на Соборах председательствовал император. А здесь бразды правления взял Александрийский архиепископ. Собор проходил при императоре Феодосии Младшем, не отличавшемся силой характера. Некоторые считают, что термин «Богородица» был введен лично свт. Кириллом.

Свт. Спиридон Тримифунтский, чудотворец, был человеком необычайной простоты (на голове у него плетеная соломенная пастушья шапочка). За ним — русские святители: Петр, Алексий, Иона (видим шапку с крестом — русскую митру), хотя здесь может подразумеваться и Иов — первый русский Патриарх. Потом святитель Филипп, митрополит Московский, Соловецкий чудотворец (красный цвет митры знаменуеат мученичество). За ним сщмч. Патриарх Гермоген, пострадавший за сохранение православия на Руси в Смутное время. Вместе с тем Гермоген — составитель службы в честь явления Казанской иконы. В нашем храме мы видим, что на западной стене изображен Вселенский образ Божией Матери, а напротив — местный, Пучковская Казанская икона.

За двенадцатью апостолами изображены мученики: апостол и первомученик архидиакон Стефан, великомученики Димитрий и Георгий. Сверху: Пантелеимон, Феодор Стратилат, Андрей Стратилат, Феодор Тирон и Иоанн Воин. Далее благоверные князья Борис и Глеб, Игорь Черниговский и Киевский и Михаил Тверской. Его житие очень похоже на житие Романа Рязанского, поэтому можно считать, что это собирательный образ — князья-мученики, принявшие смерть за исповедание Христа.

В нижнем ряду — Царская семья: Император, Императрица Александра Федоровна, царевич Алексий, царевны Ольга, Татьяна, Мария и Анастасия, Великая княгиня Елисавета и ее келейница Варвара. Русские святые тут как бы «потеснили» вселенских мучеников. Так мы отдаем дань уважения царственному служению.

Святые жены в первом ряду: равноапостольная Мария Магдалина (за Елисаветой Федоровной) — возглавляет лик святых жен. Великомученицы Варвара, Параскева, Екатерина — в верхнем ряду от центра к периферии. Ниже: София, Вера, Надежда, Любовь, младенец Кирик и Иулита. Так мы решаем и композиционную задачу заполнения пространства, и богословскую, что важно. Каждый должен ощущать свое призвание к Небесному.

Ниже Предтечи блаженный Андрей, Христа ради юродивый (он указывает на Богородицу, как на иконе Покрова). За свт. Николаем Мирликийским следует прп. Антоний Великий (египетское монашество, отшельничество) и Савва Освященный (палестинское монашество, общежитие). За ними Максим Исповедник и Феодор Студит. Максим отстаивал чистоту православия: присутствие во Христе Божественной и человеческой воли. Он окончил свои страдания на территории близких нам Грузии и Сванетии. Прп. Феодор Студит, великий подвижник, защитник иконопочитания, изображается в одежде священника. Он был архимандритом Студийского монастыря. В руке у него свиток поучений, вместе с тем это и устав Студийского монастыря. Константинопольский Студийский Устав был изначально введен в обиход на Руси. В XIV веке он был заменен на Иерусалимский устав прп. Саввы Освященного. Тут же — прп. Онуфрий Великий. Ниже прп. Серафим Саровский, молящийся на коленях, и за ним, у самой стены, преподобная старица Досифея Киевская (Дарья Тяпкина).

Во втором ряду, за блаженным Андреем — прпп. Савватий и Зосима Соловецкие, Сергий Радонежский, Кирилл Белозерский, выше, в углу стены — прп. Геннадий Костромской. На его месте можно представить и прп. Андрея Рублева, и блгв. кн. Александра Невского, во иноцех Алексия, и блгв. кн. Олега Брянского, русского подвижника.

Справа преподобные жены: крайняя в нижнем ряду (слева от Спасителя) — прп. Евфросиния Полоцкая, выше Евдокия Московская, в монашестве Евфросиния.

Далее идут прп. Пелагия Елеонская, Палестинская, прпп. Феодосия Константинопольская, Анастасия Римляныня, Феврония дева, Ассирийская, Евфросиния Александрийская — они поминаются на проскомидии. Крайние справа — прпп. Зоя и Фотиния (празднуются 13/26 февраля вместе с прп. Мартинианом, это очень интересный житийный памятник).

Итак, в нашем многогранном сюжете особым образом представлено Предание Матери-Церкви. Все земные и небесные силы славят Ту, Которая объединяет земное и небесное и Которая Сама стала «Новым Творением» и «Освященной Церковью».

Елена Боголюбова («Воскресение Христово», «Троица», несколько Двунадесятых праздников, Соловецкая-Боголюбская икона Божией Матери, «Покров Пресвятой Богородицы», школьный иконостас, иконы свт. Иоанна Сан-Францисского, блж. Ксении Петербургской, Трех святителей, мц. Софии с дочерьми и др.)

— Когда ты заинтересовалась иконописью?

— Рисовать для меня всегда было самым интересным делом. Уже в 15 лет я захотела стать иконописцем.

— У тебя был чей-то пример перед глазами?

— Нет. Разве что мои родители интересовались искусством, ходили в музеи (и я с ними), дома смотрели художественные альбомы, в том числе по иконописи. Помню, что с самого детства мне очень интересно было рисовать лица.

В 16 лет я окончила школу и, не поступив в текстильный институт, сразу же пошла в Богословский вольным слушателем на факультет древнерусского искусства. В том же году приняла Крещение. Тогда же в Пучково открылся храм. Так что у меня сразу началась церковная жизнь.

Пять лет работала у Алексея Белова в мастерской, когда он писал главный иконостас в Пучково. Мы сами шкурили и грунтовали доски, растирали краски. Это милость Божия! Самый лучший способ обучения — совместная работа. Ты пишешь вместе со всеми, сколько позволяет квалификация, и параллельно выполняешь свои учебные работы.

— Ты можешь оценить разницу между теми иконами, что ты писала вначале, и сейчас?

— Мне сложно судить... И тогда было трудно, и сейчас не проще. Теперь я пишу гораздо быстрее, но у меня семья, шестеро детей, много домашних дел.

— Как тебе удается сосредоточиться? Ведь тебе приходится работать дома, где все постоянно в движении? Ты куда-то пристраиваешь детей?

— Нет, конечно! Дети всегда при мне. Но я заметила, что когда я пишу, все тоже находят себе дело. Бывают, правда, экстремальные случаи, когда ребенок возьмет кисть и замажет икону.

— Как дети относятся к твоей работе?

— Они сами хотят, чтобы я писала. Старшая дочь тоже думала быть иконописцем, но пока выбрала другое. Она и техникой владеет, и способностей у нее больше, чем у меня. Она для меня сейчас лучший советчик. Мне бы хотелось, чтобы кто-нибудь из детей пошел этим путем.

— Младшие дети не жалуются, что ты занимаешься работой вместо того, чтобы пойти с ними погулять?

— Гулять надо обязательно — здоровье детей на первом месте.

— Когда работаешь над иконами, ты ощущаешь какое-то общение с этими святыми?

— Православная традиция предостерегает что-то представлять. Обязательно читаю акафист, прошу помощи. Создание образа — это, конечно, встреча со святым. Как мы встречаемся с людьми, и это не бывает случайным, так не бывают случайными иконы, которые заказывают.

Совершенно особенным делом стала для меня работа над иконостасом Царственных мучеников. Я много читала о Царской семье. Дед мой видел Царя. Прадед был военным инженером, строил укрепления — погиб в Севастополе в 1918 г. Дед помнил, как Царь лично принимал у прадеда работу, и как тот шел спиной вперед перед Царем.

— Как ты сама видишь подвиг Царя?

— Он уподобился Христу — принес себя в жертву (и так же — вся его семья, что гораздо страшнее и тяжелее). Когда мы начали писать икону и нам открылось, что Государь все знал и понимал, — мы пришли в молчание. Он находился на каком-то другом уровне. Думаю, что сейчас для нашей страны главное — осознание личности Царя Николая II.

Во время написания этого иконостаса родилась моя дочь Мария (ее назвали в честь Великой княжны). Святые Царственные страстотерпцы — сильные заступники за семью. Их помощь чувствуется не только в написании икон, но и в воспитании детей. Наверное, мы должны воспринимать Государя как нашего отца, пострадавшего за нас, за всю Россию, невинно убиенного вместе со всей семьей; смотреть на их жизнь, на их фотографии и удивляться, впитывать эту красоту, нам явленную в цельности, которая как раз свойственна иконе, — красоту, очищенную от плотских страстей явлением Царства Христова, которое Царь и обрел. Фотографии Царской семьи очень похожи на иконы.

В работе над иконостасом у нас получилось настоящее соборное, совместное творчество с батюшкой, семьей, прихожанами. Для меня это очень дорого, думаю, так и должно быть. Иконопись — это творчество Церкви.

Юлия Галыба («Успение Божией Матери», «Рождество Христово», «Помощница в родах», «Первые шаги»)

— Как ты решила стать иконописцем?

— Мне было 16 лет, мы с родителями уже несколько лет ходили в храм. Однажды я пришла брать у батюшки благословение, чтобы учиться по специальности «Дизайн рекламы». Художественную школу к тому моменту я уже давно закончила и думала, что за кисть уже никогда не возьмусь, никто меня не заставит этим заниматься. Батюшка ответил, что раз Господь дал дар к рисованию, значит нужно этим даром Богу служить: «Деньги у тебя будут, а душа будет неудовлетворена. Лучше занимайся иконописью». Я сразу почувствовала, что он прав, и легко согласилась. На подготовительных курсах в Свято-Тихоновском университете у меня была замечательная преподавательница — она зарядила меня вдохновением на все последующие шесть лет. Она очень образно все объясняла, например, говорила, что цвета — как люди в коллективе, отличаются разными качествами: кто-то яркий, кто-то скромный, кто-то старательный, кто-то решительный; в разных условиях их поведение различается, а Господь собирает их вместе, чтобы их качества проявились лучшим образом. И краски, как люди, друг на друга влияют. Слушая ее объяснения, я поняла, что зря сложила кисти, ведь это как раз то, чем мне интересно заниматься. И, настроившись преодолевать препятствия, пошла по этому пути.

— Какие были препятствия?

— Во-первых, я поступила только со второго раза, после подготовительных курсов. Во-вторых, вся теоретическая часть учебы мне давалась тяжело. Но это было очень светлое время. Я встретила много интересных людей. Они приехали из разных мест — Литвы, Украины, Белоруссии, из разных областей России. Они много всего умели и делали: вышивали, ткали, расписывали что-нибудь, периодически устраивали спектакли. Время было чудесное.

— Есть ли в иконописи творческое разнообразие? Ведь рисуешь только святых. В чем ты черпаешь вдохновение?

— Не знаю, как у других иконописцев, для меня это — путь. У меня есть свои особенности, и это, наверное, Господом учитывается. Например, я пишу медленно, но мой муж-художник все делает быстро. Алексей — больше живописец, он тоньше чувствует цвет, передает его так, как читает его с образца, а я график. Мы теперь работаем вместе: он пишет «быструю» часть, сразу большие объемы, а я — «медленную». Сначала у нас не получалось, мне казалось, что он все портит. Но потом я поняла, что каждый должен делать свою часть.

— Как это выглядит технически?

— Мы переводим рисунок на доску, Леша начинает работать цветом, на иконописном языке —«раскрывает» икону, а я делаю графическую часть. На каждом этапе мы советуемся друг с другом, все обсуждаем.

Есть еще одна причина, почему мне трудно самой быстро осилить всю икону. Это очень «многодельная» работа. Перед тем как начать писать, надо подготовить краски. Берем сырой яичный желток, разбавляем его пополам с белым вином. С этим раствором растираются разные минералы, в том числе полудрагоценные: малахит, лазурит, глауконит, гематит, горный хрусталь. Смешивая их между собой, можно получить огромную палитру красок. Мастера Возрождения работали так же, только растирали минералы с маслом, а не с яйцом — получали масляные краски.

Бывают периоды, когда трудно писать: много забот дома, с детьми. И как раз в это время у меня мало заказов. Когда я дописываю, каким-то чудесным образом появляется следующий заказ. Получается, что Господь обеспечивает работой в том режиме, который мне подходит. И еще — я очень «молитвозависимый» человек. Если работа не идет, то прошу заказчика молиться, и получается, что я становлюсь связанной духовно с теми, для кого икона пишется.

— Ты обращаешься к святому, образ которого пишешь?

— Конечно. Читаю акафист этому святому. Иконопись — это тоже молитва. Разные люди во всем многообразии церковного предания могут черпать и вбирать то, что они лучше понимают. Так, я очень люблю копировать, люблю заказы, когда можно посмотреть древний образец, лучше — своими глазами в музее. Для меня это, как живой разговор с древним мастером о его иконе: становится понятен ход его работы. Может быть, это потому, что до самостоятельного творчества я еще не доросла, мне неинтересно писать «от себя». Хотя от себя писать тоже несложно, потому что в основе зрительного образа в иконе всегда лежит словесное описание. Существуют специальные сборники, где есть словесные портреты святых (борода такая-то, риза такая-то, власы такие-то). Опираясь на это, можно написать икону любого святого.

— Ты писала когда-нибудь образ, который еще не был никем написан?

— Кажется, нет. Но писала по устному описанию.

— Как все-таки тебе удается совмещать семью и иконопись? Трое маленьких детей, могут дернуть за руку...

— Все ситуации преодолеваются — правда, не всегда сразу догадываешься, как это сделать. Для меня большой пример и вдохновитель — Лена Боголюбова, а она всегда советует мне обращаться к Богу за помощью: «Господи, ничего я не могу, помоги мне!» И появляются какие-то возможности. Нужно стараться сдвигать себя с места — находить хотя бы 15 минут в день. Потом набираешь форму, и получается писать больше. Как и вообще в духовной жизни: сначала ты себя понуждаешь по чуть-чуть, а потом — раз! — и Господь помог. И настроение появилось, и работа пошла, и большой объем сразу можешь выполнить. Эта благодать дается за понуждение себя к труду.

— Совместная работа помогает вам с мужем в вашей семейной жизни?

— Очень утешительно иметь рядом человека, который говорит — в духовном смысле — на том же языке, что и ты. Иконопись ведь отличается от рисования картин — портретов, натюрмортов и т. д.

— В чем главное отличие? Чем обычный художник отличается от иконописца? Необходимо ли чувствовать какое-то благословение свыше?

— Я думаю, что реалистической живописи научиться гораздо сложнее, нужно иметь более «натренированные» глаза, иметь больше знаний в анатомии, оптике, перспективе и т. д. Но мне часто кажется, что те, кто рисует, особенно, кто любит рисовать миниатюры, должны заниматься иконописью — не обязаны, а имеют такую возможность — по замыслу Божиему.

— Думаешь, они все смогут?

— Да, я тоже теперь считаю, что если Господь дал им художественные способности, значит, они могут. Только многих интересуют другие акценты, и они на эту дорогу не выходят.

Каждый, находясь на своем месте, может посвятить себя Богу. Любой человек, который делает свое дело от всей души, стараясь изо всех сил, получает удовольствие. Но когда ты посвящаешь свое дело Богу, это более радостно, это другой уровень. Люди, посвящающие свой дар Богу, чувствуют себя друзьями Божьими, и Господь делится с ними Своими тайнами. Это прикосновение к Чуду, вечной весне духовной жизни.

Беседовала Вера Данилина