К 80-летию преставления прот. Понтия Рупышева

«Чем выше духовное состояние человека (а тем он свободнее по естеству), тем менее наружу оно (естество) выделяется в нем. Чем беднее и ниже духовное состояние человека, тем более он зависит от естества и на него преимущественно обращает дух свой, почему естество выделяется в нем и наружу. Вот почему и люди чаще судят по внешнему виду и обращению человека и ошибаются, предпочитая менее возвышенного и богатого духом более возвышенному и более богатому».

«Никогда не обличай и не наказывай зла, даже не принимай меры против него, если не имеешь на то власти. Оно бессильно само по себе; предоставь его самому себе, и оно придет к своему печальному концу — гибели, свидетель которой ты и будешь. Есть высший Судия, Который каждому воздает должное еще здесь, на земле. Поэтому не смущайся и временным успехом, по видимости, зла».

(Из духовного дневника о. Понтия, 1924 г.)

В Михново я ехать не планировала. И в общем, сама даже удивилась, когда обнаружила себя в поезде на пути в Литву. В такие моменты думаешь: «Ничего себе! Неужели это со мной происходит? Интересно, зачем?» И вообще мало что знала про это место. Все последнее время я ходила и страдала от нехватки тишины. Бесконечные дела, суета, работа, съемки, непрерывные звонки, от которых хочется спрятаться в шкафу, как в детстве. Это был очень тяжелый год. Я потеряла отца. Жутко устала.

И вот я здесь. В Михново. На другой планете. В другом каком-то измерении. Среди полей, тумана, задумчивой природы и тонких акварельных переливов. Тишина... Зайдя в келью с яблоневым садом за ажурной занавеской, успела только подумать: «Как же здесь хорошо!» — и как будто кто-то выдернул меня из розетки. Спала немного, но проснулась, кажется, другим каким-то человеком. Что-то поменялось, но я никак не могла уловить — что именно. Как будто впервые в жизни отдохнула. Как только я подала признаки жизни, меня тут же позвали знакомиться с батюшками. Очень волновалась, думала: спросят, зачем приехала. А я по-прежнему не знала — зачем. Но они не спросили. Встретили очень тепло. Как блудного сына. Я сразу почувствовала себя родной.

Дальше по плану — послушание. «Ты кто — режиссер? Отлично! Значит, в курятник!» — сказала Нина, главная по хозяйству. Моя одежда совершенно не подходила для работ, поэтому мы полезли на чердак выбирать другую. С чердака я слезла такая нарядная, что аж стыдно было показаться. Как будто дорвалась до клада. С детства люблю наряжаться. Красивую одежду от меня всегда прятали, а зимой почему-то не давали надевать летние платья. Вот глупость — ведь именно зимой так скучаешь по лету! В общем, хорошо, что детство позади, и теперь я сама могу решить, как мне нарядиться в курятник. Михново, понятно, не самое подходящее место для того чтобы думать про наряды, поэтому я старалась хотя бы изнутри ощутить в себе смиренный дух, раз уж снаружи не получилось. По пути в свой куриный департамент я шла, разодетая, как фрик, и улыбалась. Благодарила за все Бога: за этот туман, за эти гнезда аистов повсюду, за эти краски природы, за благословенную тишину…

Открываю дверь… и мой предивный мир, полный красоты, гармонии и тишины, взрывается куриным ором и резким запахом куриного помета!!! «Тише, тише, тише, вы можете замолчать хотя бы на секунду?» — пытаюсь договориться я с ними, затыкая уши. Но все бесполезно!

Куры — удивительные создания! Они всегда с тобой не согласны, они всегда бегут в противоположную сторону, они клюют тебя, когда ты даешь им еду, они откажутся есть, если ты что-то не так разложил, они умереть готовы ради того, чтобы доказать, что ты все делаешь не так. Ну а если ты пришел забрать у них яйца, то молись, смиряйся и слишком много о себе не думай. В общем, все, как с людьми. Хотите понять, каково Господу с нами, — вам в курятник!

Без батюшки Понтия я в курятнике не справлялась. И все время думала: что же это был за человек — отец Понтий? Что заставляло людей идти к нему пешком, иногда за десятки километров? Что в нем было такого, что даже сектанты падали перед ним на колени и обращались ко Христу? И не дерзость ли это, просить его помочь с курятником?

Обо всем об этом я размышляла постоянно, читала батюшкины письма духовным чадам и не заметила, как влюбилась в Михново, в местных людей, которые каждое утро своей общей молитвой будто поднимают солнце за окном. Здесь особый дух. Было бы враньем сказать, что мне было легко. Нет, было тяжело. Но в то же время я как будто нигде не отдыхала так, как здесь. Если бы еще куры не орали... Но даже в этом Господь обо мне позаботился: за несколько дней до отъезда я почти совершенно оглохла. И меня с больными ушами перевели на послушание из курятника в туалеты.

«Молчать!» — по привычке скомандовала я, заходя на свое новое место работы. И с радостью осознала, что могу побыть в полной тишине.

Мои почти монашеские каникулы быстро подошли к концу, время пролетело незаметно. И стоя, оглохшая, у Белорусского вокзала, посреди московской суеты и пробок, я поняла, зачем мне нужно было туда съездить. Я вспомнила михновскую бабу Катю, у которой случился инсульт, и как она хитренько улыбнулась мне, когда ее увозила скорая. Вспоминала, как мы с Олесей топили печку и варили животным еду. Вспоминала Ирину, которая лила мне перекись в уши и рассказывала, что она родственница художника Шишкина, и смеялась, и невозможно было ею налюбоваться. Вспоминала службы в храме и бабушек в белых платочках, общие молитвы, трапезы, встречи с отцами. Конечно, комнатку отца Понтия и ощущение его присутствия повсюду. Кажется, что я прожила в Михново целую настоящую жизнь.

Анжелика (Ирина) Грицук