Отец Феодор (Волчков) († 27.11.1996)

Храм Архангела Михаила в с. Былово не был разграблен в советское время и почти не закрывался (кроме периода с 1939 по 1943 год). Считается, что здесь находится Казанская икона из нашего Пучковского храма, которую спасли местные жители при его закрытии.

В 1969 г. сюда был направлен на служение игумен Феодор (Волчков) — монах Троице-Сергиевой Лавры. Он прослужил здесь 25 лет, и столько же мы отмечаем теперь со дня его смерти. (В 1994-96 гг. батюшка тяжело болел и уже не служил).

Сейчас по дороге от МКАД до Калужской области более тридцати храмов, а тогда было всего два — в Былово и в Вороново. Поэтому можно сказать, что о. Феодор целую эпоху безбожных лет держал форпост православия на этой территории.

В служении помогала ему родная сестра — монахиня Аполлинария (по-простому ее звали баба Шура). Она пела на клиросе, пекла просфоры, занималась хозяйством. В 2000 г. ее убили.

Отец Феодор был батюшкой и обычным, и необычным одновременно. Он всегда подчеркивал: «Я ничего не умею, никого не исповедую, духовных чад у меня нет. Только служу, и все». И действительно, он никогда подробно не исповедовал, проповеди специально не готовил, после службы говорил несколько простых слов. Но очень многие люди свидетельствовали, что батюшка на них сумел сильно повлиять.

Приход был довольно большой. По обычным воскресеньям на службы собиралось до ста человек. А на престольный праздник — Чудо Архангела Михаила в Хонех — и все двести. На родительские субботы переполнено. На Пасху — идет крестный ход, люди на заборах висят, милиция отгоняет. За крещенской водой — может быть и до тысячи приходили, со всей округи. Причащались тогда редко: кто раз в год, кто (особо благочестивые) по нескольку раз. Обычная практика советского времени.

Отец Феодор много крестил на дому. Наверное, несколько сотен так покрестил. У него имелись свои «явочные квартиры» — в Троицке на ул. Пионерской, в Ватутинках, в Пахре на 45-м километре. Там, конечно, и разговаривал с людьми. Это все тайно происходило, тогда ничего этого было нельзя, обо всем докладывали. Старостой поставили женщину от Подольского горкома партии. Она должна была «вывести батюшку на чистую воду», при этом сама воровала. Но отец Феодор что-то почувствовал, стал записывать втайне от нее, и когда нагрянули с проверкой, он предъявил свой блокнотик. В результате ее отстранили как не справившуюся с ответственным партийным заданием.

Служил батюшка скороговоркой — почти ни одного слова не понятно, но при этом очень молитвенно. Бывало, плакал, особенно, когда Евангелие читал. Помню, как-то остановился на середине текста: ком в горле — начал рыдать. Пытается читать дальше, не получается. Захлопнул и возгласил: «Ну и так далее». И сразу перешел к ектении: «Рцем вси от всея души…» Очень непосредственный был.

Мы с друзьями приходили в Быловский храм обычно на праздники. Отец Феодор нас сразу отправлял на клирос, хотя мы ничего еще не умели. Баба Шура руководила по принципу «чем громче, тем лучше». К середине службы уже хрипели, но потом неожиданно голоса прорезались, уходили с лужеными глотками. Баба Шура хорошо знала Устав, подкладывала книжки как нужно.

Известно несколько случаев, когда о. Феодор отчитывал бесноватых. Приходили, просили, батюшка отнекивался, но ему становилось жалко больного, и он соглашался. А на следующий день запивал… Говорят, это месть нечистых...

Был такой случай. Одна девушка трудилась в храме уборщицей. Как-то батюшка после службы (уже почти все разошлись) сделал ей замечание: что-то она не так выполнила, допустила какой-то промах. Она немного обиделась, стала оправдываться. Вдруг он бросился перед ней колени, прося прощения, и не мог успокоиться, пока не удостоверился, что она его простила.

Еще один важный для меня момент. Почти каждый раз, когда мы встречались, о. Феодор так по-простому повторял: «Точно тебе говорю, будешь священником!» Эти пророчества начались еще года за три-четыре до моего рукоположения, которое произошло довольно неожиданно (9 января 1992 г., на 1-м курсе Богословского института).

Последние полтора года батюшка Феодор сильно болел, жил в Сергиевом Посаде. Говорят, умирал тихо и светло, пособоровавшись, причастившись. Светлая ему память!

Прот. Леонид Царевский