Господу помолимся...

Продолжение. Начало в № 154.

«Знает Отец ваш, в чем вы имеете нужду, прежде вашего прошения. …Не заботьтесь для души вашей, что вам есть и что пить, ни для тела вашего, во что одеться. Душа не больше ли пищи, и тело одежды? …Ищите прежде Царствия Божия и правды Его, и сия вся приложатся вам».

(Мф. 6, 24-34)

Вопросы настоятелю Пучковского храма протоиерею Леониду Царевскому:

— Батюшка, зачем молиться, зачем о чем-то просить, если Бог и так все знает? Если Он все знает, то зачем вообще тогда все нужно? Зачем переживать и суетиться?

— Мать и отец тоже знают, что необходимо ребенку, но им отрадно, если ребенок сам попросит. И чем смиренней он попросит, тем родителям приятней. В этом — благое общение с детьми. Что это будет за общение, если говорить: «Молчи, я сам знаю, что тебе надо!» Бог с нами так не обращается, Он желает нас выслушать, Он хочет, чтобы мы обратились к Нему по-сыновнему, по-дочернему.

Но вот что интересно: да, Бог знает, что нам нужно, а мы-то — не знаем! Поэтому одна из главных молитв — это не: «Господи, сделай то и это» (как известно, Бог может посмеяться над нашими планами), а: «Господи, открой волю Твою», «скажи мне путь, в оньже пойду», «научи молитве, научи добродетели, чтобы я не выпал из Твоего водительства». И постепенно, в молитвенном движении к Богу, мы начинаем узнавать, что нам необходимо.

Молитва — не одностороннее действие, а обоюдное. У Бога всегда есть способ нам ответить: в совести, в ситуации, через человека, через Священное Писание. Человек читает очередную главу Евангелия — и находит ответ. А во время богослужения очень часто вопросы как бы сами собой разрешаются. Меняется внутреннее состояние, и вопрос оказывается уже в другой плоскости.

Господь ведет нас к спасению. Но оно невозможно без нашего согласия, нашего ответа. Отсюда следует, что мы должны в своей жизни многое осознать и сделать. Поэтому главная молитва — это вопрос к Богу: «Что мне делать?» Мы должны узнавать волю Божию и исполнять, поэтому и сказано, что вера без дел мертва (см. Иак. 2, 20). Кстати, Лютер, основатель протестантизма, хотел вообще исключить из Нового Завета послание ап. Иакова. Он считал, что оно противоречит Павловым посланиям, где сказано, что мы спасаемся не делами, а верой. Лютер не понял контекста. Говоря о делах, ап. Павел имел в виду дела закона — в Ветхом Завете это, например, приношение жертв, а для нас — поставить свечки, правило прочитать, какие-то традиции, что-то еще, касающееся обряда. Если будет только это, то, конечно, вера наша — мертва. Но Иаков говорит, что без дел веры — вера внешняя, ритуальная, психологическая, просто эмоции — это подмена. Как доказательство истинной веры, он приводит в пример Авраама, готового принести в жертву своего сына Исаака.

— А если кто-то не верит в Бога, но делает доб-
рые дела?

— Добрые дела, конечно, необходимы. Но, к сожалению, здесь скрывается хитрое тщеславие: «Зачем мне Бог, я и сам хороший». Дела веры начинаются с обычных добрых дел и восходят к подвигу исповедания веры перед лицом смерти.

Человек должен делать добрые дела не потому, что он такой добрый, а потому, что Господь нас так создал, чтобы мы были Его «инструментами» (ср. Ефес. 2, 10). Господь дал тебе поручение. Если ты откажешься, Он и без тебя найдет, как это сделать, но ты не исполнишь Его волю.

Далее. Молитва — это наше общение с Богом: просьбы, благодарность, покаяние и другое. Люди вне Церкви говорят: «Зачем исповедь? Я чувствую свои грехи, Бог и так знает, в чем я грешен». Но это же естественно — соединить внутреннее с внешним и высказать на исповеди: «Господи, прости! Господи, спаси меня — погибаю! Батюшка, подскажи, что мне делать?» Или: Бог знает, что ты благодаришь, но выскажи свою благодарность. Наша молитва — радость для Него. «Сердцем веруют к праведности, а устами исповедуют ко спасению» (Рим. 10, 10).

Понятно, что мы ударимся в язычество, если будем подробно Богу объяснять наши обстоятельства. Лишнего не надо говорить, но разумом и устами выразить свое состояние душевное необходимо. Причем, это может быть связано как с простыми вещами — Господи, прости! Господи, благодарю! Господи, спаси! — о чем мы уже сказали, — так и со всей нашей обширной жизнью. Как сказал прав. Иоанн Кронштадтский: «Богу приятен наш детский лепет». Есть молитвы, в которых так и сказано: «Господи, Ты Сам знаешь, что мне нужно, Ты знаешь, как вести меня к спасению».

— А нельзя провести параллель между общением человека с Богом и общением людей друг с другом? Люди тоже ждут слов, и раскаяния в том числе. И даже тот, кто долго не может в чем-то признаться или попросить прощения, когда скажет, сам получает облегчение.

— Можно. При этом не надо забывать, что мы с Богом находимся совершенно в разных состояниях — мы живем во времени, а Он — вне времени. И нам не понять Бытия Божия. Мы не можем чувствовать то, что чувствует Бог. Он так и говорит: «Мои мысли — не ваши мысли, ни ваши пути — пути Мои» (Ис. 55, 8). А Бог нас понять может: Он воплотился в человека и умер на Кресте, и у нас не может быть к Нему «претензий». Он прошел всю нашу жизнь: от и до. Мы не можем Бога обвинять в том, что смертны, — Он Сам смерть прошел. Бог все знает не как какой-то провидец, а просто потому, что Он находится вне времени и пространства. Для Него не существует прошлого, настоящего, будущего. Нас Он поместил во время и пространство, чтобы у нас была возможность все прожить и измениться. Измениться так, чтобы к Нему приблизиться. Это называется обо́жением. В первую очередь, наша молитва нужна не Богу, а нам.

— А что же нужно Господу?

— Нас обрадовать! Бог есть Любовь. Он создал нас, чтобы приобщить к Своей Божественной радости, благости, к Своей бесконечной любви, хотя от нас очень много проблем. Раз Он нас любит, значит, дает свободу. Но свобода подразумевает, что мы можем Его не послушать и выпасть из Его благости, а значит — погибнуть. Но Он все делает, чтобы вернуть к Себе, спасти. Христос идет на жертву для того, чтобы мы опять свободно Его выбрали. Цель молитвы — радость общения с Творцом. Но путь к радости — неизбежно через слезы, через покаяние, через многие испытания, потому что мы отпали. Иначе мы не преодолеем эту греховную стену между нами и Богом.

— А если Он сразу все нам даст — совершенные ум и душу?

— Если Бог нам сразу все даст, то любовь Божия окажется несовершенной. Потому что не будет места свободе, мы будем неким компьютером, в котором все запрограммировано. А мы должны живым образом преодолеть в себе грех, понимать, выбирать и вымаливать. Живой Бог нам дает живую жизнь. И поэтому, несмотря на то что Бог все знает, наши попытки приблизиться к Нему имеют великий смысл. Свобода — реальна: в каждый момент мы делаем нравственный выбор. Как здорово, что Господь нам открывает Себя, что Он нам открывает этот путь, что дает нам возможность молиться Ему. Люди, которые любят молиться, не задают вопрос: «Зачем молиться?» Есть известный рассказ из Патерика об одном подвижнике, который много перестрадал, истязал себя, совершал невероятные подвиги в пустыне. Как-то он спросил: «Одного никак не могу понять: почему в Священном Писании сказано, что путь к Богу лежит через скорби? Какие скорби? С Богом так хорошо!» Апостол Павел также с восторгом пишет о тех напастях, которые он пережил.

Теперь о богослужебной молитве. Это тоже очень важно. Например, службы святым. Мы их почитаем, связываем свою жизнь с их жизнью и, через них, с Богом. Они прошли путь спасения, и мы просим теперь помочь нам. Мы восхваляем святых за великие добродетели, за подвижничество, мученичество. Во время богослужения читается и поется много молитв, и все они не лишние (ср. Мф. 6, 7). Это наше реальное общение в церковном пространстве и времени. Подвижник жил тысячу лет назад, а мы со всей Церковью вспоминаем его и радуемся, что этот человек в Царстве Небесном, и мы тоже неким мистическим образом с ним.

В богослужении земной Церкви таинственно отображается молитва Церкви Небесной — ангелов и святых.

Молиться можно и должно по-разному: Сам Христос молился и один, и в узком кругу с близкими учениками, и в Иерусалимском Храме со множеством народа.