Беседа с иконописцем А. Беловым

(Продолжение. Начало см. в №№47, 48)

- Иконостас и роспись храма всегда строятся сверху-вниз. Как в Днях Творения: сначала небеса, потом земля и твари на ней. Вообще иконостас в своей полноте, в том виде, в котором мы сейчас его знаем, сложился к XVI в. Первый ряд – праотеческий, потом – пророческий, праздничный ряд, деисусный ряд и местный ряд.

- Почему у нас в храме нет праотеческого и пророческого рядов?

- Храм небольшой, и второй этаж создает отсекающую горизонталь. А обычно в иконостасе повествование идет так: в праотеческом ряду в центре помещается Распятие как образ Райского древа, по бокам его Адам и Ева и Праведники – все, которые были до закона. Потом следует Пророческий ряд, в котором представлена эпоха, когда в мир пришел Закон. В центре его обычно помещается икона Знамения Богородицы как Та самая Жена, которая сотрет главу Змия, тот самый Плод, который которым все Праведники жили, к которому Ветхий Завет шел и служителем которого он был. Далее – Праздничный ряд, где изображается земное хождение Христа, Его Воскресение, Сошествие Св. Духа, Успение Богородицы и Крестовоздвижение - все двунадесятые праздники. Иногда в Праздничный ряд включались Страстные циклы и более обширный Воскресный цикл. В очень больших иконостасах, хотя и крайне редко, в Праздничный ряд включались Притчи, Беседа с Самарянкой, исцеление Слепого. По существу, все это так или иначе укладывается в Евангельский цикл.

Еще ниже располагается Деисусный чин, который знаменует собою Страшный Суд. Деисус – моление, обращение ко Христу. А местный ряд всегда посвящен конкретному храму, месту и тем святым, с которыми данный храм связан. Конечно, Спас и Богородица обязательно располагаются по сторонам Царских Врат. Но даже Их образы могут варьироваться. Если, скажем, храм освящен в честь Живоначальной Троицы, то пишется не образ Спаса, а образ Троицы. В храме Спаса Нерукотворного, соответственно, пишется Спас Нерукотворный. Также и образы Богородицы могут быть разные. Так или иначе, местный ряд – это посвящение конкретному храму. Он может быть многоразличным, и в нем помещаются иконы даже разного стиля, разного времени и письма. Желательно только, чтобы некая основа – Царские Врата, боковые врата и Богородица со Спасом – были сделаны в едином ключе, чтобы были зрительной и архитектурной опорой для верхней части иконостаса.

В нашем храме это стилевое единство выдержано. Праздники и деисусный чин взяты из так называемой псковской двурядицы, это псковская икона XVI в...

- Но у тебя в деисусном чине написан преп. Серафим Саровский ...

- Да, по просьбе о. Владислава два преподобных были заменены на Серафима Саровского и Силуана Афонского, мученики Димитрий Солунский и Георгий Победоносец – на князей Бориса и Глеба, а святители Иоанн Златоуст и Николай Мирликийский – на Патриарха Тихона и Алексия митрополита Московского. Это возможно. В деисусном чине всегда должна быть некая основа, центральная часть – она неизменна. Это Спас, Богородица, Предтеча, два Архангела и апостолы Петр и Павел. А все остальные лики святых могут быть расширены и добавлены.

Пророческий чин и чин Праведников до Христа уже, разумеется, не может быть никем добавлен. Лик апостольский тоже завершен. А святители новые могут быть. Поэтому обычно изображают Иоанна  Златоуста и Василия Великого как литургистов, но часто изображают святителей, которые особенно связаны с данным местом и данной страной. Так что путь, избранный нами в составлении деисусного чина вполне каноничен и допустим.

Другое дело, насколько это получилось. Честно говоря, сейчас я смотрю на многие из вещей, которые мне довелось тогда писать, и появляется ощущение, как будто это не я сделал. Не потому, что есть некая отстраненность, она всегда есть. Когда уже написал икону и лаком покрыл, не чувствуешь, что ты сам ее писал. А здесь еще другое появилось: это не я написал, потому что я уже по-другому думаю. Много времени прошло с того момента, когда это было написано.

Что касается Царских Врат и столбиков, то они тоже взяты из псковской иконописи. И, естественно, – надвратная сень, отчасти переработанная мною. В оригинале – она другой формы. Врата “Благоразумный разбойник” – работа псковичей, писаная для Благовещенского Собора Московского Кремля. Оттуда была взята калька, а потом вписана в цветовую гамму этого иконостаса.

- Знающие тебя прихожане шутят, что Благоразумного разбойника ты писал с себя, усмотрено некоторое портретное сходство ...

- У меня есть документ: калька, которую я снимал с иконы буквально ползая по ней носом. Сама прорись, от которой я не отходил ни на миллиметр, не позволяет сказать, что я рисовал его с себя. С другой стороны – псковичи писали, тоже русские люди. Есть некий русский тип, который...

- ... в данном случае совпал с твоим.

- В изображении любого святого, даже каноническом, и в изображении Спасителя тоже, всегда найдутся различия, несущие на себе отпечаток...

- Национального колорита?

- Да. Человек видит духовное, непознаваемое так, как привык видеть в окружающем его мире... Что касается икон Спаса и Богородицы в местном ряду, то Спас был целиком взят из псковского стиля, псковской иконы. С иконой Богородицы – сложнее.

Казанская икона Божией Матери была прославлена в самом конце XVI в. Потом был период разрухи, Смутное время. Первые серьезные образцы Казанской иконы относятся к первой трети или даже середине XVII в. Это было время, когда в Пскове остались одни “лимитчики”. Псковской живописи уже не было. Конец XVII в. ознаменовался тем, что Иван Грозный нивелировал все различия в регионах. Была создана царская школа иконописцев. Все иконописцы были сведены в Москву, и не только с ними так жестоко поступили. Вообще для культуры это было сложное время. Поэтому говорить о псковской школе XVII века, а тем более найти псковский образец Казанской иконы, просто невозможно.

Я искал икону, на которой лик Богородицы подходил под образ Казанской, а потом сам рисовал всю композицию. Композиция Казанской, как правило, почти квадратная. А у нас в Казанской иконе местного ряда композиция несколько более вытянутая, чтобы она перекликалась с иконой Спаса. Если Казанскую икону писать такой, какой она должна быть – с огромным ликом, – то если смотреть на весь иконостас, она перевесит. А иконостас строится с учетом общего равновесия. Казанскую нужно было делать такой, чтобы она соответствовала Спасителю по силе, по энергии, по пятну – по всему. Поэтому на Казанской я сделал широкое поле с надписью. Нельзя было сужать все, как на иконе Спасителя, потому что тогда композиция Казанской стала бы вертикальной. Поэтому был найден такой выход, чтобы пятно было, но, с другой стороны, композицию иконы не вытягивать. И все же она несколько удлинилась, по сравнению с обычной Казанской иконой. Пришлось делать лик по величине не больше, чем у Спасителя, но тогда с фигурой Богородицы – с одеждой, постановкой – пришлось очень много поработать.

К слову сказать: о том, как человек меняется ... Я ведь Ее и Спасителя залевкасил, прорисовал,  и даже вполне был доволен результатом  –  в 1995 г.   С 95-го по 98-ой, когда я вернулся к этим иконам, они просто стояли и ждали своего часа. Но Спасителя я просто взял и стал писать, потому что Он найден был еще автором. Мне нужно было просто во все это вжиться: понять, почему автор так “сказал”, а через это почему, понять, что он хотел сказать. А Казанскую я попытался сделать сам.

Но теперь, через три года, я просто взял скобель и соскоблил все, кроме лика и фона. Мне не понравилось решительно все! -  и заново начал делать всю композицию. Слава Богу, за это время, кроме работы над пучковским иконостасом, был мною написан иконостас в храме г. Красногорска. Пришло некое понимание того, как, по каким законам строится композиция, структура образа. Скажем, есть закон “золотого сечения”, законы квадратов, диагоналей, радиусов.

Иконы и фрески, если начать их измерять, все могут быть “истыканы” циркулем. Не в смысле наличия дырок, а в том смысле, что пропорции и размеры везде совпадают, и у каждой эпохи в этом отношении был свой эталон. В отношении Казанской мне и пришлось эту работу проделать. Тогда, наконец, и получилось то, что моя душа приняла. Ведь поначалу я пытался вспомнить себя, каким был в 95 г., но стал-то за три года совсем другим, я уже так не мог писать, мне это не нравилось. Не потому, что я такой капризный, а потому, что работать можно только тогда, когда делаешь на пределе честности, знания и умения своего.

- А то, что на твоей Казанской у Богородицы власа видны, это по канону?

- Ты, наверное, что-то путаешь. Там власа видны быть не могут. Это голубой чепец. Хотя встречаются образы Богородицы, где волосы видны, но это очень редко бывает. Другое дело, что у многих в отношении нашей Казанской возникает вопрос, почему у Спасителя ленты через плечи идут? Обычно ведь у Него одна рука прикрыта ниспадающей верхней одеждой, а здесь – плечо открыто и написаны ленты. Я уже рассказывал, что это знак Его первосвященничества, а Богородица - образ Церкви. Чтобы это показать, пришлось руку открыть. В этом, если угодно, мое дерзновение проявилось, так как, действительно, это отступление от того образа Казанской, который мы привыкли видеть. Но саму постановку Спасителя, Его фигуру, Его благословляющий жест и обращенность – и Богородицы к Нему и Его к молящимся – ничего этого по отношению к канону я не менял.

Иконография, с одной стороны, всегда является продолжением некой традиции. Конечно, иконы разные немножко – те же, например, списки с Владимирской, – но они всегда похожи одна на другую. С другой стороны, это не значит, что не может появиться никакой новой иконы, которая будет только отчасти похожей на Владимирскую. В Византии, например, такого, как у нас, жесткого закрепления канона никогда не было. Там канон подразумевал еще и некое новое продолжение. У нас, начиная с XVII в., это прекратилось.

Беседовала Валерия Притуленко

(продолжение следует)